Кто знает, что такое «время»?
Часы? Смена холодной зимы на тёплое лето?
Всё так, да не так.
На самом деле оно живое и способно связывать события, настолько далёкие друг от друга, что только диву даёшься!
***
Произошла однажды, во времена, давность которых тебе и представить-то трудно, вот какая история.
Одна маленькая, худая и очень грязная девочка украдкой, как мышка, прокралась в дом лекарки Чисты. Одежда девочки состояла из рваных лохмотьев, волосы торчали слипшимися клочьями. Но зато на руках позвякивали разноцветные колечки и браслетики.
– Бабка, пойдём! – бесцеремонно дёрнула она за юбку старую лекарку. – Пойдём мамку лечить! У неё детей куча. Если она умрёт, мне их не прокормить! Они мне и так надоели! Ноют без конца! – и девочка, не сдержавшись, заплакала, размазывая грязь по лицу.
Утешать и жалеть её Чиста не стала. У скифов не принято было поощрять слабость.
– Куда идти-то? Показывай! – взяв сумку со снадобьями, она пошла запрягать коня. – Едем лечить твою мамку!
Грязнулька требовательно вскинула взгляд:
– Тут недалеко! Только платить нам нечем, и не проси!
…Бедная женщина совсем не ждала помощи. Она так надрывно кашляла, будто торопилась порвать в клочья своё тело. Но Чиста была очень хорошей лекаркой. Три дня поила она её отварами целебных трав, обкуривала горькими дымами, читала лечебные заговоры. Почувствовав, что больная, наконец, заснула хорошим сном, Чиста тоже свалилась от усталости.
Тогда девочка воровато оглянулась и потянулась к таинственному украшению на шее лекарки, светящемуся сквозь рядно рубахи. Она приметила его ещё во время пути. Подобная неземная красота ей ещё не встречалась. И вот сейчас она решила, что самое время завладеть соблазнительно сверкающей вещью.
Но Чиста, как все старики, спала чутким сном. Она приоткрыла глаза, и заморыш тут же отдёрнул чумазую, позвякивающую нарядным металлом лапку.
Собираясь уезжать, лекарка придержала коня, взглянула на кучу голодных детей, приползших к выздоравливающей женщине, и со вздохом сказала замарашке.
– Прыгай за спину, заедем за едой для вас!
Всю дорогу узорчатая гривна на шее старухи просвечивалась перед глазами девочки, словно дразня недоступностью.
Добыв еды в соседнем селенье, лекарка слезла с коня и легонько хлопнула его по крупу с двумя узлами провизии, свисающими по бокам.
– Всё, дальше я тебе не нужна. Тебе – туда. А мне домой.
– А конь, бабаня?
– Мне он не нужен. Берите себе. Будешь подрабатывать возничей, кормить семью.
Замарашка сначала очень медленно, а потом всё быстрей и быстрей убралась с глаз старухи, явно рассчитывая никогда в жизни больше не встречаться.
То, что конь был Чисте не нужен, это была неправда.
Она была старая, уставшая и чувствовала себя плохо, очень плохо. Воздуха в груди не хватало.
Что ж такое? Ведь гривна, хранительницей которой она была, должна давать силу и равновесие не только всему народу скифов, но и лично ей! Чиста схватилась за грудь. Маленькая воровка сняла с неё волшебную гривну! Вот тебе и благодарность за спасение матери и всего семейства! Но как ей удалось сделать это так незаметно?
Развязав шнурки рубахи на груди, старуха с трудом перевела дух. Решила сперва отдохнуть. А потом решительным шагом вернулась в нищий домишко, хозяйку которого только что спасла от неминуемой смерти.
Мать, узнав о пропаже, всплеснула руками:
– Ах, она неблагодарная! Какой позор! Украсть? И у кого? У лекарки, которая спасла нас всех!
Выдернула девочку из клубка детворы и поставила посередине. Драгоценная гривна беспечно светилась вокруг тонкой шейки. Девочка совершенно не ожидала вновь увидеть Чисту. Схватилась за голову, метнулась за защитой к матери.
Но та отступила.
– У нас за добро принято платить добром. А мы мало того, что не заплатили, так ещё и обокрали свою спасительницу! А ты знаешь, что у скифов за воровство положено руки отрубать?
Грязнулька в ответ лишь прикрыла гривну ладошками.
– Верни! – мать протянула руку.
Чиста молча наблюдала за происходящим. И почти не удивилась, когда девочка в ответ крутанула одно из своих многочисленных колечек, которыми унизаны были её запачканные пальцы.
Это было кольцо с волчьей пастью, очень хорошо знакомое самой лекарке.
Результатом поворота стало исчезновение самой девочки. Зато …щенок-волчонок, неуклюже шлёпнулся на толстые лапы перед вынужденной отстраниться Чистой. Гривны на его шее уже не было.
– Спрятала! Вот хитрюга! – воскликнула возмущённая мать. – У кого она выучилась этому трюку, понятия не имею! Но именно так она повадилась сбегать всякий раз, когда я пытаюсь хоть как-то её образумить!
Тогда Чиста, усмехнувшись, лишь слегка прикоснулась к собственному перстню с волчьей пастью. И вмиг, вместо неё, напротив волчонка встала волчица с рыжими подпалинами на боках! По морде и холке её шла густая седина, но держаться она старалась прямо. Волчица наклонила лобастую голову и отыскала взгляд узко поставленных глаз волчонка. Угроза в её позе нарастала, седая шерсть на холке встала дыбом, черно-атласные губы в рыке оголили желтоватые клыки!
