История началась в далеком две тысячи двадцатом году… А может быть и в двадцать первом, уже не помню точно. Такое ощущение, что с моей первой поездки прошло уже много, много лет. Это была одна из первых «полевых практик» для третьего курса журналистики. Ну знаете, в художественных школах обычно задают определенную тему и выпускают юных творцов писать пейзажи в парках, людей в метро, архитектуру улиц в центре города. Студентов-медиков водят по поликлиникам и больницам, показывая разные случаи, а в конце обучения записывают в интернатуру. А нас, журналистов, на практику отправляют по распределению – за статьями. И вот надо было вместо обычной газеты или новостного канала, отправить всю группу в другие города! Это еще ребятам повезло, почти всем из группы досталось Золотое кольцо, а меня отправляют в Чебоксары. То же мне, лотерейный билет выпал! Ехать на поезде всю ночь! Хорошо, что было начало лета… Тепло! Я со своим громадным рюкзаком, в шортах и худи, черных кедах, – вылитый хулиган… Провожать на поезд собралась вся группа. Желали хорошей дороги, интересной практики, Анюта даже пирожков напекла и принесла их целый пакет! Я был доволен. Люда на прощание обняла и расцеловала в обе щеки. Выйдя к поездам, я сначала поежился от прохладного ветра, оглядывая железнодорожные составы, а затем повернулся к ребятам, чтобы попрощаться с ними с перрона. На пути их почему-то не пустили, уж и не помню почему и все они стояли, прижавшись к огромным окнам и смотрели мне в след. Кто-то корчил забавные рожицы, кто-то просто махал рукой, и почти все улыбались. По громкой связи что-то объявляли о их отбытии, но я не смог разобрать, что именно говорят. Никогда не понимал этот странный язык объявлений как в аэропортах, так и на вокзалах.
Нахожу свой состав, отсчитываю нужный вагон и залезаю внутрь. По пути успеваю удивиться, что вагон почти пустой, да и в коридоре никто не толпиться. К вечеру вокруг железнодорожных составов витает уже прохладный ветер, смешивающий в себе запах дороги и путешествий, что чувствовали все, садившись в поезд. Такое сочетание дорожной пыли, запаха железных рельсов и деревянных шпал, которое навевает какую-то тоску, но вместе с тем и надежду. Пока я иду по коридору и отсчитываю свое купе, во мне бурлят смешанные чувства: хочется одновременно ехать на эту практику за статьями, и в то же время спрыгнуть с поезда и остаться в городе, вернуться обратно, к ребятам. И здесь же, не выезжая из города, написать нужное количество историй про Чебоксары, просто поискав информацию в интернете. Может преподаватели не заметят подмены? Но я очень хочу, чтобы мои истории стали самыми лучшими, не такими, как у других ребят.
Нахожу свое купе. Открываю дверь и первое, что бросается в глаза, так это дряхлые матрацы времен советского союза, скрученные на верхних полках, а рядом с ними нужные полосатые комплекты белья, сложенные в аккуратные стопочки. В первую секунду из-за этих матрацев, я словно теряю бдительность, и только скинув рюкзак на свою нижнюю полку – мама настояла именно на нижней, – я замечаю мужчину. Оказывается, я еду не один. Он сидит за столом и с каким-то потерянным взглядом смотрит в окно. Вещей у него почти нет. Неужели едет налегке? На крючке возле его полки висит бархатный пиджак цвета горчицы с медом. Небольшая мужская кожаная сумка через плечо стоит в углу, рядом с подушкой, на уже расправленной и аккуратно застеленной полке. Такой красивый цвет у этой кожи: как у настоявшегося коньяка с примесью марципана. Не то что мой дорожный рюкзак! Самый дешевый, что был на рынке. Мужчина тоже ехал снизу. Больше людей в нашем купе не планировалось. Бежевая шторка вся в каких-то пятнах то ли от жира, то ли от старости, закрывает почти все окно, но мужчина, кажется, нашел куда направить свой взгляд и немного брезгливо придерживает занавеску рукой.
Как всегда, в поезде была необыкновенная духота. Да такая, что моя майка промокла насквозь за эти пару минут в вагоне. А я продолжаю разглядывать этого странного пассажира. Прямые белые брюки без единого пятнышка имели один яркий акцент – цепочку нефритовых разноцветных камней. Белая, идеально выглаженная, рубашка казалось необыкновенно свежей, словно он надел ее только что. И этот странный человек решил поехать в такой одежде в поезде? Настоящий пижон! В какой-то момент он только скользнул по мне холодным невидящим взглядом, словно и не видел меня, и вернулся к своему наблюдательному пункту. Нервным движением он расправляет в руках влажную салфетку и вытирает сухой лоб. Еще минута тишины и я смог разглядеть его лучше.
Темные волосы его немного спутались, хотя я бы не сказал, что это был обладатель пышной шевелюры. Скорее наоборот, его коротко стриженные, но все еще волнистые волосы редели к макушке, а там, где их оставалось больше начинали сидеть. Полная и ровная нижняя губа немного выделяется относительно идеально ровной верхней, лицо скорее в форме правильного овала, хотя потом я заметил, что когда он улыбается то овал искажается книзу, становясь похожим на грушу. В общем и целом, его можно было назвать интересным, даже импозантным мужчиной, лет сорока на первый взгляд. Ровный небольшой нос даже на миллиметр не закрывал губной желобок, на котором виднеется небольшой шрам, вероятно, оставшаяся травма детства. Большие карие глаза цвета горького шоколада, темных каштанов и настоящего насыщенного кофе вряд ли сегодня узнают сон. Пушистые кучерявые брови коротки и не доходят до переносицы. Его нервные движения выдавали какую-то внутреннюю борьбу, а в этих глубоких глазах читалось настоящее страдание. Со стороны казалось, что нервничает он в первый раз, но спросить об этом напрямую я не решался. В какой-то момент промелькнула мысль, что я проведу в одном купе с наркоманом целую ночь! Что же в его поведении заставило меня так подумать? Пассажир снова поднял на меня глаза и чуть заметно улыбнулся, размеренными движениями встал из-за стола и протянул мне руку.
