Родился я 9 апреля 1922 года в Тульской области. В Воловском районе была такая деревня Щелкуновка. В тот период в ней насчитывалось порядка двухсот домов, около тысячи человек. А сейчас её уже нет, исчезла…
Семья у нас была из семи человек. Два брата, я, две сестры и мать с отцом. Вначале отец имел своё хозяйство, относился к середнякам, но уже с 1929 года родители работали в колхозе. Деревня была хорошая, работали дружно.
В 1939 году я окончил среднюю школу и поступил на годичные курсы при Епифанском педагогическом училище. Окончил их и получил назначение в неполную среднюю школу посёлка Куркино. Преподавателем физики и математики 5-7-х классов.
Но работать мне пришлось немного. Уже 25 октября 1940 года меня призвали в армию. Это был самый первый набор, когда призывали лиц восемнадцати лет, имеющих среднее и незаконченное высшее образование. Попал на самый край западной границы. В Белостокской области на реке Западный Буг есть такой пограничный город Чижев (ныне польский город Чижев). Там я в полку прикрытия прослужил полгода.
– Какое впечатление на вас произвела граница, природа, люди?
– Там равнинная местность, больших лесов нет, в основном кустарники. Только на границе по самому берегу была возвышенность. Речка совсем небольшая, за ней КСП (контрольно-следовая полоса). А с местными мы не общались, их там практически не было. Только два небольших фольварка стояли.
Наш 169-й полк входил в 86-ю механизированную дивизию, но, по сути, никой техники в полках не было, одно название. Вся артиллерия на конной тяге. Правда, стрелковое вооружение мощное. У меня лично вначале был ручной пулемёт, потом поменяли на автомат ППД.
– Как он вам показался? Говорят, что не очень надёжный.
– Ну, я же не воевал с ним. А на стрельбах все условия есть, так что всё нормально было.
Дивизия пришла сюда после финской кампании. В полку все сержанты и старшины были сверхсрочники, которые воевали там. Кое-что рассказывали, конечно. Что там шли очень тяжёлые бои, особенно на «линии Маннергейма». И холод, и мороз, раненые замерзали, очень много там погибло…
Мы постоянно занимались боевой подготовкой. Причем никаких отвлечений, никаких побочных работ – никогда ничего, только боевая подготовка. Строго – восемь часов полевых занятий и два часа самоподготовки, всего десять часов, и так ежедневно. Проводили, конечно, и политзанятия, но в основном тактика и огневая подготовка. Тактика, огневая подготовка да ещё штыковой бой. И так ежедневно в течение полугода. Причём наступление мы особенно не отрабатывали, в основном оборонительные действия – солдат в обороне, отделение, взвод, рота в обороне. А уже зимой провели полковые тактические учения. И вот я помню, как к нам приезжал Павлов – командующий округа. Лысый, коренастый такой. Он так встал перед строем, ещё руками так помахивал и пробасил: «Ежовые рукавицы! Дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина…» Ну, часа два, может, побыл и уехал – объезжал войска.
А командиром дивизии у нас был полковник Зашибалов. На Финской он командовал нашим 169-м полком и получил за это Героя (http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1795). Ходили разговоры, что он бывший генерал, но потом за какой-то проступок его разжаловали до полковника, но Героя не лишили.
– Чувствовалось приближение войны? Может, случались какие-то инциденты на границе?
– Нет, только авиация границу нарушала. За полгода, что я там прослужил, почти каждый день нарушали воздушное пространство. Только в небе появятся, нам сразу команду дают – «В укрытие! В укрытие!» Они полетают, только уйдут, появляются наши «чайки».
Но мы не чувствовали, что будет война. Спокойно занимались, только вот эти самолеты нарушали воздушное пространство. Ну, иногда нас по тревоге вывозили на границу. Вот там мы ощущали – граница, на той стороне немцы. И то, мы ведь на той стороне их не видели. Побудем там минут 20–30, посмотрим всё и обратно в часть. А потом, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Ещё где-то в январе я написал рапорт, чтобы меня направили на учёбу в танковое училище. А мой односельчанин, с которым мы и в школе учились, и на курсах, и в армию вместе призвались, написал в авиационное. Его направили в Ташкентское, но там не прошёл по здоровью и вернулся обратно в полк. Мы с ним после войны уже встретились. Оказывается, в первый же или второй день его тяжело контузило, и попал в плен. Всю войну провёл в плену, даже женился там. А помощником командира роты у нас был Шибельгут – немец по национальности, из поволжских немцев. Так он у них стал комендантом лагеря… (По данным https://www.obd-memorial.ru заместитель командира роты 169-го краснознаменного стрелкового полка 86-й стрелковой дивизии младший лейтенант Шибельгут Давыд Филиппович 1916 г.р. пропал безвести летом 1941 года.) Он потом его «по блату» из лагеря устроил на работу к бауэрам, и он всё время у одного хозяина жил и работал. Освободили их американцы только в 1945 году. Так я его всё расспрашивал – как же там у вас война началась? Ведь даже у нас в Минске первая бомбёжка случилась в четыре или пять утра. «Ну, говорит, поднялись по тревоге», в общем, на второй или третий день они все попали в плен. Ну, там действительно, это же Белостокский выступ.
