Сорок второй год о.т.п. (от Третьего Пришествия) выдался неважным. Он не принес людям счастья и в него не было сделано много значимых открытий.
Сорок третий год о.т.п. не был самым счастливым в жизни Общества. Но он был плодотворным. Между двумя показателями, вероятно, существует обратная зависимость, ведь когда люди погружены в дело, они перестают думать в рамках счастлив/несчастен и начинают мыслить в рамках эффективности. В сорок третий год изобретение в одном конце Общества тут же переносилось в другой его конец, иногда в совсем другую сферу науки, совершенствовалось, отправлялось обратно. Так изобретение прыгало туда-сюда, пока не получалось какое-нибудь новое технологическое чудо.
А вот в сорок четвертый год люди довольно выдохнули. Они хорошо поработали и теперь пожинали плоды своих же трудов. Многочисленные выставки, новые гаджеты, которые носили, как одежду; пластинки, на которые записывалась, как музыка, генетическая информация человека; напитки, при распитии транслировавшие в мозг человека голосовые сообщения.
Это изобретение особо пользовалось популярностью в сфере алкогольных напитков, в которые обязали помещать предупреждающие о вреде сообщения, – подобное предостережение, поступающее сразу в мозг человека, оказалось страшно эффективным, и количество потребления подобной продукции сократилось на тридцать процентов за год без каких-либо запретов. Вообще это объяснимо. Одно дело, затуманив свой разум огненной водой, слушать обольстительные речи девушек, и совершенно другое – когда прямо в твоей голове объявляется гневный праведный дух, укоряющий тебя во всех проступках.
Кстати о духах. Некоторые несчастные, не успевшие узнать об этом открытии науки но попробовавшие подобные напитки, думали, что в их головах заговорил svyatoi duch. Вероятно, сверхмощный искусственный разум, управлявший Обществом, и мог это сделать, но он предпочитал более мягкие и ожидаемые меры воздействия на людей. Вообще под его началом жилось хорошо. Об этом свидетельствовало количество прошедших лет и сам тот факт, что начало правления svyatogo ducha знаменовало начало новой эры и обнуление точки отсчета. «Третье Пришествие» стало уникальным даже среди Пришествий – в него к людям снизошел не Сын Божий, а Святой Дух. И ни в божественной, ни в биологической форме, а в форме самой мысли, которая лучше всего выражалась металлом и километрами проводки.
Как гормоны, поступающие в мозг после завершения работы и приносящие удовлетворение, технологические успехи приносили людям радость и облегчали жизнь.
И именно с гормонами было связано одно занимательное открытие, совершенное в сорок третьем году. Вопрос творчества был решен и разложен на математические составляющие. Были найдены ответы на вопросы о том, какие части мозга отвечают за творческий процесс и как их ускорить до невозможности. Не смогли решить лишь проблему сохранения человеческих мозгов после такого вот «разгона» – они «сгорали» за ночь.
Но творцов, в частности, художников это не волновало. Они всегда были, есть и будут такой породой людей, которая готова сунуться в любые дебри, пройти через огонь и медные трубы, чтобы создать единственный шедевр. И теперь их могли подтолкнуть к созданию шедевра.
Арк забрал регистрационный бланк с прилепленными к нему бумажками о здоровье, психическом состоянии и результатами его биохимического анализа крови. Поверх всего этого краснел толстый штамп с надписью «допущен». Из-за своего цвета штамп вызывал не самые позитивные чувства. Как будто его допустили нехотя, глядя сквозь пальцы. «Ладно уж, достал ты нас, иди, раз хочешь» – так он и говорил.
Но на самом деле ему, конечно, только казалось это. Отношение к художникам, пришедшим в центр «Вознесение», было уважительным и боязливым. Персонал, обычные рабочие люди, не могли до конца поверить в то, что все пришедшие сюда художники готовы были отдать свои жизни и уже на следующее утро развеяться прахом по ветру.
Они осторожно брали из рук художников документы, подолгу вглядывались в них, желая удостовериться, что эти люди материальны.
Арк знал, что художники материальны только с виду. Ткни легонько – покажется, что обычный человек. Продави поглубже, и художник лопнет, выплеснув наружу свои грезы, как съедобный шарик с соком внутри. Эти грезы отражали картины художников. Грезы могли быть наполнены светом и теплом, оставленным в сердце художника родными местами и любимыми людьми. Тогда каждая картина проникалась особым светом.
Но не всем же художникам рисовать теплые летние сады и прудики. Были картины, изображавшие свирепые битвы, голод, морскую бурю. Грезы были соответствующие. Их источниками являлись удары судьбы, нанесенные подло, в самые неожиданные моменты.
Арк ожидал своего удара. Но тот все равно больно уколол его в самое сердце. Жаннэ всадила клинок своего равнодушия глубоко в его тело, а затем ушла, не повернувшись. Она обронила в нем грезы одиночества, холодного и туманного, а еще следы печали. Теперь он собирался выплеснуть их в едином, последнем акте творения, которое могло бросить вызов божественному.
