Поминки
современная трагедия в двух действиях
В тексте использованы стихи
Наталии Борисовой, Юрия Лимонченко и автора.
1983, 2017 г.г.
Первый вариант пьесы «Поминки» был поставлен в Липецком академическом театре им. Л. Н. Толстого в 1988 году (режиссёр – Вадим Мирошниченко, стажёр Московского театра «Современник»). Вниманию читателей предлагается переосмысленный и существенно изменённый в 2017 году вариант.
«…единственное, что приемлемо, – это почитать друг друга. Поэтому все должны прислушиваться к учениям, проповедуемыми другими, ища общее… Угодный Богам (Ашока) не ценит дары или рабское поклонение, но ценит столь нужное взращивание изначальной сути всех духовных течений и их открытость…»
(Из 12-го Указа (надписи) Ашоки, Великого буддийского императора, III век до н.э.)
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими».
(Мтф. 5:9, I век н.э.)
«Сражайтесь с ними (с неверными), доколе не исчезнет искушение их и пока религия (их) целиком не будет посвящена Богу. Но если они прекратят, то враждовать следует только с беззаконниками».
(Коран 2:193; IV век н.э.)
ВИКТОР – старший сын.
АЛЯ – его жена.
ЭДИК – младший сын.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ – брат.
АЛЕКСЕЙ – его сын.
ЕЛЕНА – жена Алексея.
ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ – заведующий канцелярией.
Матвею Николаевичу и Григорию Фёдоровичу больше восьмидесяти,
Виктору около пятидесяти,
Алексею и Эдику за сорок,
Елене и Але между тридцатью и сорока.
Действие происходит в наши дни.
Гостиная. Длинный стол с яствами и алкоголем. Дверь в холл приоткрыта – доносятся голоса уходящих и провожающих их Матвея Николаевича, Виктора и Эдика.
За столом Елена и Аля. Алексей ходит, о чём-то думает.
АЛЯ. Странные поминки: друзья и сослуживцы – о покойном два слова. Всё о терроризме, о мусульманах. Доспорились: русских шахидов готовить надо! Мстить за каждый теракт.
ЕЛЕНА. Алёша заикнулся, что мусульмане обороняются от культуры бывших христиан – его чуть живьём не съели. Если бы Матвей Николаевич не прервал их.
АЛЯ (вполголоса). Алекс твой тоже хорош: нашел «подходящую» обстановку Голливуд клеймить…
ЕЛЕНА. Неизвестно, от чего Георгий Николаевич умер. Человек после инфаркта сидел перед телевизором, когда этот ужас без конца крутили. Сколько людей смотрят – среди них инфарктники. Но сообщения такого ни разу не было, чтобы человек умер от телевизора. Раздули, как установленный факт.
АЛЯ. Ясно для чего: подготовить нас к новым мерам безопасности. Итак, куда ни зайдёшь, или голос, или плакат. Может, правда: там, наверху, решили русских шахидов вербовать – вот и готовят нас. Особенно мам, у кого мальчики. Слава Богу, у нас с Виктором дочь!.. Алекс, ты – бывший физик. Прикинь, какая вероятность, что человек от телевизора умер? Вероятность встретить инопланетян – и то рассчитывают.
АЛЕКСЕЙ. Власть тут ни при чём. Ты права, Ленок: журналисты раздули ради сенсации. Что-то ещё волновало Георгия Николаевича. Бесконечные повторы по телевизору добили его сердце.
АЛЯ. Бог ты мой, «ещё что-то»…
Матвей Николаевич вводит в гостиную Григория Фёдоровича.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Не-е, Григорий Фёдорович, вас мы не отпустим. Вы были не просто сослуживцем, вы, можно сказать, ближайший сподвижник. Поэтому в кругу, в этом тесном кругу давайте почтим.
ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Я – за… Я – безусловно… Но родственники…
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Эх, Григорий Фёдорович, мы оба – дети войны. И стало быть, всё знаем: и про родственников разных, и про друзей. Ещё неизвестно, кто ближний!.. Виктор! Эдик! Нашли время уединяться! (Григорию Фёдоровичу) Георгий был заботливым мужем и отцом. Но он был муж – в старом понятии этого слова: не только домом правил.
ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Уж это как есть так: шутка ли, первейший зам губернатора. Огромными стройками заправлял. В другие губернии звали, как что затевали…
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (кричит в дверь). Это, наконец, неприлично!
Входят Виктор и Эдик. Алексей садится за стол.
ЭДИК. Просим прощения, дядя Матвей.
МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (стоя, с поднятой рюмкой). Мы с Георгием – детдомовцы. «Дети врагов народа» были. Чудом уцелели после немецкой бомбежки. Красная армия пришла, и мы попали в солдатскую семью. Как бойцы нас любили! В прошлом году умер последний ветеран… Дети ветеранов поставили меня с Георгием во главе «Бессмертного полка». Это жутко: идти во главе полка мертвецов – твоих родителей. В следующем году – мне одному… Понесу портрет Георгия. Отец наш воевал в каком-то батальоне зэков-смертников. От отца и матери ничего не осталось. Даже лиц не запомнили…
