Вчера мы с Итаном Кантвеллом вернулись из путешествия по Франции. Мы уезжали на пять дней, чтобы посетить главные ее достопримечательности, сходить в Лувр, взглянуть на Эйфелеву башню и отобедать в прекрасных французских ресторанах. Всё сегодняшнее утро мы были заняты тем, что разбирали наши чемоданы и саквояжи. В Париже Кантвелл купил огромную картину длиной и шириной чуть больше четырех футов, и еле довез ее до Лондона. На картине изображено бушующее море, а Итан, как любитель таких сюжетов, не смог устоять перед ней. Теперь эта картина висит у нас в гостиной, и мой друг не перестает любоваться ей.
Закончив распаковку саквояжей, мы сели в кресла напротив камина. Около минуты стояло молчание, Кантвелл выглядел каким-то удрученным и я спросил:
– Итан, может быть выкурим пару сигарет?
Ответ последовал не сразу:
– Понимаете, Флетчер, сейчас мне совершенно не хочется чего-то тяжёлого. Я бы с удовольствием выпил лёгкого французского вина, признаюсь, душой я ещё в Париже.
И тут стройное молчаливое лицо Кантвелла преобразилось, и он воскликнул:
– Мой друг, вы же привезли из Франции бутылочку Шардоне?
– Верно.
– Ну так несите ее быстрей!
Я поднялся с кресла и направился в свою комнату за вином. Честно, я даже сам забыл, что привозил его из Франции. Через минуту я уже разливал напиток по бокалам. Кантвелл как истинный ценитель французских вин сначала покрутил свой бокал, затем понюхал, и только потом попробовал вино и вынес положительный вердикт. Мы молча пили и наслаждались напитком, затем Итан опустошил свой бокал и произнёс:
– Флетчер, чем намерены заняться? Ведь Лондонский преступный мир пока дремлет, что очень плохо для нас.
– Откуда вы знаете, что он дремлет? – пробормотал я – Мы ведь пять дней не читали Лондонских газет и не слушали радио, поэтому совершенно ничего не знаем. За это время могло произойти очень много преступлений.
Повертев бокал в руке, Кантвелл сказал:
– Вы правы. Я думаю, первым делом, что нам следует сделать, это сходить и купить газету.
Не успел Кантвелл договорить, как тут послышался шорох и звук колокольчика в прихожей. Затем мы услышали шаги по лестнице и стук в нашу дверь.
– Войдите! – сказал Кантвелл, отставив бокал.
Вошёл молодой долговязый человек, лет двадцати семи, одетый в полицейскую форму, которая была начищена и выглажена с иголочки. Я без труда узнал в нем Хьюго Доновица – сержанта Лондонской полиции. Он был довольно толковым человеком и хорошим специалистом, но отличался суетливостью и невнимательностью.
Кантвелл указал рукой на кресло и предложил Доновицу вина, на что тот отказался.
– Мистер Флетчер и мистер Кантвелл, я пришел поведать вам об одном очень интересном деле, я заходил к вам позавчера, но вас не было дома.
– Вы пришли к нам, чтобы просто рассказать или все-таки попросить нашей помощи, сержант Доновиц? – улыбнулся Кантвелл.
Тот покраснел и произнёс:
– Да, мистер Кантвелл, я действительно пришел попросить у вас помощи.
– Замечательно, – просиял Итан, – впервые слышу чтобы Скотланд ярд открыто признавал, что просит у меня помощи. Но, а как-же инспектор Эндерсон? Он никогда не сдает свои позиции.
– Старший инспектор в отпуске, сэр. Поэтому всеми делами занимаюсь я.
– Хорошо. Не будем вас отвлекать, пожалуйста, расскажите что произошло, – спросил Итан, поудобнее усаживаясь в кресло.
Сержант снял фуражку, повертел ее в руках и начал:
– Я постараюсь рассказать вам как можно кратко. Позавчера на Кэнонс Парк, в доме номер три произошел весьма интересный случай. Внезапно скончался сэр Клементин Уэст, очень известная личность, в молодости работал маркёром, а затем стал востребованным учителем. Он бывший офицер, и человек с очень большими деньгами. Вы что-нибудь слышали о нём?
– Уэст, Уэст, – пробормотал я. – Нет, пожалуй, я ничего о нем не слышал.
– А как же газеты? Два дня назад они все кричали об этом случае, – изумился Доновиц.
– Сержант Доновиц, – корректно произнес Кантвелл, -мы с Флетчером уже пять дней не читали газет и не слушали радио, поэтому об этом происшествии мы ничего не знаем. Но, я кое-что слышал об Уэсте, три месяца назад он был одним из желанных гостей на местных скачках.
– Все верно, мистер Кантвелл. С вашего позволения я продолжу. Причиной смерти Уэста поставлен инфаркт, хотя он отличался отменным здоровьем. Выяснилось, что состояние Клементина принадлежало только ему, а жена не могла брать из него ни пенни. Состояние передавалось ей только в случае смерти мужа. Уэста нашли мертвым в собственном кабинете, и никаких признаков насилия и улик тоже не было. Нам приходится ссылаться на несчастный случай, потому что полиция не может найти никакие доказательства, но мне кажется, что смерть Уэста была запланированной.
– Но может быть это все-таки несчастный случай? – предположил я.
Кантвелл обернулся ко мне:
– Не думаю, мой друг. Меня очень насторожила внезапность, ведь внезапного ничего не бывает на свете. Он не мог просто так взять и умереть, обладая хорошим здоровьем.
