Всё-таки странно устроена жизнь, ещё вчера ты счастлива и твоя жизнь полна любви и добра, а сегодня ты выпотрошенная, словно утка, подстреленная на охоте неизвестным тебе охотником, ощипанная, погруженная в кастрюлю с ледяной водой, но тебя не собираются готовить. Всё! Дальше ты сама, хочешь плыви, но это кастрюля – замкнутое пространство, но как говорится, хочешь жить, умей вертеться. Ну, а хочешь сиди себе в кастрюле в ледяной воде, глядишь, выглянет солнышко и станет теплее, а может, если повезёт, и крылья заново отрастут. Но как быть с тем, что тебя уже выпотрошили до остатка и промыли? Да, непросто и странно, что с этим человек ещё может существовать. Душа умерла, а тело ещё живёт. Может быть, действительно стоит подождать солнышко? А если так и будет пасмурно? Нет, вряд ли, так не бывает. После любого дождя бывает солнце, а иногда и радуга, а если радуга не появилась, всё же стоит раскрасить свой мир своими красками, и тогда она засияет по твоему сценарию. Это лучше, чем надеяться на судьбу, сидеть и ждать, тем более она щедра как на приятные сюрпризы, так и на не очень.
По тюремному двору вели молодую женщину. Приговор был вынесен! На её долю выпал совсем не маленький срок. Она была поникшей и совершенно спокойной. На голове белая казенная косынка, на ней самой халат непонятного цвета, то ли серый, то ли синий. Казалось, что она уже не первая его владелица, и что этот халатик уже не одно лето выгорал на солнышке. Зато номерок и фамилия на нем были свеженькими. В эту минуты ей руководили как марионеткой, а женщина несла в сумке свои пожитки и молчала. Она шла словно не живая, реагируя только на голос, казалось, её сознание отключилось, как в сказке «Что воля, что не воля! Всё равно!».
– Направо! Вот твой барак. Открывай дверь, заходи! – приказала «конвойная», словно отдавая команды собаке, да не какой-то служебной дрессированной, а именно бестолковому дворняге.
Осуждённая противиться не стала, она знала, как здесь обращаются с такими как она. А, кому хочется получить дубинкой по бокам!? Никому! И так унижена хуже некуда, так хоть не побитой остаться. Открыла дверь и вошла в свой новый дом. Глаза привыкли к уличному свету, поэтому женщина не сразу смогла разглядеть, сколько тут народу и сколько глаз на неё уставилось в тот момент. Как только «конвойная» объявила, что у них пополнение, указала на свободную койку и ушла. Заключённая обвела взглядом барак и заметила, что в нем находится только одна она и ещё одна женщина с короткой стрижкой «под мальчика», точно в таком же халате и косынке, как и у нее. Но может это и к лучшему, что она сейчас тут одна. Новенькая, наклонив голову, произнесла: «Добрый день в хату!» Она с ужасом ждала, что же будет. Кто бы что не говорил, но всё новое, тем более такое, пугает.
Так её научили говорить в СИЗО, якобы так лучше примут. Вроде бы, «местная жительница» взглянула на неё дружелюбно. Но вопрос, поможет ли ей это как-то в «заселении»?
– Привет с воли принят! – прозвучал ответ. Видимо, пароль такой. Сказал его и ты зачислен в их ряды. – Ты кто такая будешь?
– Вера! Вера Самойлова! Статья 105, часть 1!
– О! «Стопяточка». Убийство! – пояснила та сама для себя. На ответ Вера кивнула. – И кого же грохнула?
– Никого!
– А, ну понятно, подставили, типа?! – усмехнулась заключенная. Вместо ответа Вера кивнула и пожала плечами одновременно. – Так кого всё же? Срок-то за кого потянешь?
– За мужа!
– Ни хрена себе! – выругалась та. – Бил? Или кобелировал?
– Нет, я его очень любила. Говорю же, не убивала!
– Это в суде надо было говорить! А не мне! Ближе к делу давай! – со злостью в голосе скомандовала новая знакомая.
Увидев, что глаза у новенькой на мокром месте, заключенная быстро усадила её на лавку у стола и стала ждать рассказ. Собравшись с силами, Вера выдохнула и начала рассказ.
– Говорят, что я развестись хотела, а муж развод не давал. Но это не так. Мы любили друг друга больше жизни, у нас дочь Маруська. А они такое говорят.
– Не хило так узнать о том, что ты якобы хотела сделать от других людей. Ну, а заявление на развод?
– Так и его написал кто-то. Причём оно почему-то напечатано.
– Ну это, чтоб не подкопались. В век высоких технологий подставить проще простого. Там сейчас и подписи какие-то электронные есть. Я в этом плане не грамотная, так всё равно попалась. Ну базар не обо мне. Ладно, не реви! Чего потом в камере устраивать. Вместе сидеть теперь долго. Меня Композиторшей величают.
Вера подняла глаза и по лучше рассмотрела собеседницу. Высокая, плечи широкие, хоть сама и не полного телосложения, волосы короткие, но видно, что несколько месяцев назад они было окрашены и их корни давно отросли. Возраст женщины был непонятен, лицо заметно морщинистое, голос хрипловат, что ясно говорило, что женщина курит и очень давно.
– А почему Композиторша? Музыку писали? – не поняла Вера.
– Ну ты, Верка, даёшь! – как конь заржала от смеха Композиторша, – разве я похожа на того, кто музыку пишет?! Я вообще далекая от творчества. Уборщицей и сторожем одновременно работала в консерватории по ночам. В мою смену что-то спёрли там. Я спать завалилась, ничего не видела, а должна была охранять. Ну вот на меня всё повесили, как на соучастницу. Так бы условный могли дать, если бы подельников сдала, а я же не при делах была. Так вот свой первый срок и получила. А я ведь не такая раньше была, даже работала как все. Но вот… – подалась в воспоминания Композиторша. Раньше она никогда ни с кем этим не делилась, Вера была первой, чьи уши услышали эту историю очередной подставы. А, вот сейчас растаяла. – А тебе сколько дали?
