Горло сдавливали
спазмы. Всё без толку: пустой желудок напрягался, но не мог облегчить её
состояние – ничего, лишь одна кислота. Я подошла к умывальнику, дрожащими
руками открыла кран с холодной водой и лишь умывшись под ледяной струёй,
почувствовала, что мне стало существенно лучше. Лучше, но противная тошнота всё
равно не отпускала.
– Что с тобой
случилось? Ты, наверное, заболела… – допытывалась Тася.
– Не знаю, –
угнетённо всхлипнула ей в ответ, утирая на щеках слёзы. – Сегодня что-то
очень сильно тошнит. Плохо мне…
– Может,
отравилась? – волнуясь за меня, спросила подруга. – Скажи, что ты ела
вчера?
– Голубцы, –
вспоминая вчерашний ужин, ответила я. – И морс пила.
– А голубцы точно
были свежие? Там же капуста – она вызывает брожение, и мясо – оно испортиться
может.
– Нет, еда точно
была свежей. Мать их ближе к вечеру потушила, – протянула, отрицательно
покачав головой. – А что?
– Да уж нет,
подруга моя… ничего… Хм… интересно, а вчера утром как было? – тоном
представителя закона допрашивала Тася.
Меня это уже напрягало,
даже более того – абсолютно не понравилось.
– Чего ты ко мне
пристала? Да! Да, блин! Мне третий день плохо! – неожиданно для Таськи
завопила я и с неприятием взглянула на изумлённую подругу.
– И вчера утром
тоже тошнило… – деловито подперев пальцем правую щёку и закатив глаза к
потолку, задумчиво промолвила она, затем пристально посмотрела на меня и
добавила: – А ещё скачки настроения… Скажи… А у тебя же секс с ним был?
– Ну да… И что
такого? – промолвила потерянно.
Я была потрясена прямолинейностью
подруги и, чтобы устоять на ногах, привалилась плечом к стене. Плохо, очень
плохо… Нужна прохлада, иначе прийти в себя не получится. А пока что мой лоб на
холодном кафеле – самое то.
Щёки полыхали от стыда.
Тот раз, один лишь только раз так вклинился в мою память, что я до сих пор
вспоминаю его. Мысль о том, что он уехал, толком ничего не объяснив, гложила и
не давала покоя. А вдруг в его будущем мне на самом деле нет места? Ну да,
Кирилл ничего не обещал, но я всё равно мечтала, что он возьмёт меня с собой
или останется в моём городе навсегда. Господи, какая глупость! Вот дура!
– А вы точно
предохранялись? – Тася резко пресекла начавшееся во мне самобичевание.
– В смысле? –
рассеянно пробубнила я.
– Ой,
бли-и-и-ин, – она закатила свои большие тёмные глаза и глубоко
вздохнула. – Ну ты как с Луны свалилась, ей-богу! Презик надевали?
– Первый раз –
да, – выдохнула, утвердительно кивнув.
– А второй? –
понизив тон, Тася буквально заглянула в моё заплаканное лицо.
– Я не
помню, – помотала головой и всхлипнула.
До меня постепенно
стало доходить то, к чему так непреклонно гнула Таська. Сердце стало набирать
свой ритм. В душе всё сильнее возрастала тревога.
– Капец… –
вырвалось у Таси. – Ты на свечках? Гормонах? Прерванный половой акт? Да вы
хоть что-то делали? – Её глаза становились всё больше с каждым
отрицательным жестом моей головы.
– Нет, я не
принимаю таблетки и свечи тоже не использовала, – пролепетала я и стыдливо
отвела в сторону взгляд.
– Нет?! –
скептично сделала выдох Тася. – НЕ-Е-Е-ЕТ?! НЕ-Е-Е-ЕТ?!
– Не ори, –
недовольно шикнула на неё и хмуро посмотрела на деревянные двери
уборной. – Сейчас все услышат.
– Ни черта
себе! – гневно произнесла Тася. – Мужик называется! Ему и дела нет до
этого! Цветочки сунуть в руки он умеет, а вот надеть презик и только потом куда
надо су…
– Хватит! –
не выдержала я и, краснея, заливаясь краской, пробормотала: – Тась, это я
виновата. Второй раз получился спонтанно. Я сама предложила.
Подруга неодобрительно
посмотрела на меня и, прикрыв на момент глаза, обречённо кивнула:
– Ясно. Что я могу
сказать? Ты, похоже, беременна.
Эти слова прозвучали не
иначе как приговор. Жестокий и непоколебимый.
КИРИЛЛ
– Ну почему
я?! – вспыхнул тут же, лишь услышал неожиданную новость. Захотелось прямо
сейчас послать всё и всех к чёртовой матери – и пусть сами разбираются в этой
ситуации как хотят.
– Савченко, кто
ещё, как не ты? – Пётр Алексеевич спокойно сел в рабочее кресло и,
деловито откинувшись на его мягкую спинку, победно закрутился вокруг своей
оси. – Ты – лучший. У меня не было другого выхода. Китайской компании
нужны наши хорошие специалисты, а нам – их высокие зарплаты.
– Но у меня же
обстоятельства… – сжав кулаки, я растерянно застыл на месте.
– Никаких «но»,
Кирилл. Твои обстоятельства могут подождать. Как и всегда. У всех нас. Вот,
держи, – Пётр Алексеевич пододвинул на столе поближе несколько листов,
скреплённых скобой степлера.
– Что это?
– Допсоглашение к
трудовому договору. Подписывай. Вот ручка… – седой начальник в дорогом сером
костюме резко положил её поверх бумаг, слегка стукнув по деревянной столешнице.
– Давай-давай! Не тяни, время – деньги. Ознакомься со своей ежемесячной
оплатой, графиком работы и сроками контракта. Там много интересного.
– Не
сомневаюсь, – недовольно пробурчал я, ради интереса взяв в руки документы
и ухмыльнулся: – Отдалённое место ссылки каторжников.
– Что? – Пётр
Алексеевич приподнял бровь, оторвавшись от мобильного телефона.
