Был поздний час. Давно стемнело. Доктор, директор школы «Луч Абсолюта» касты Э, собрался уже покинуть рабочий кабинет, но прозвучал сигнал вызова видеосвязи и на экране появилось растерянное лицо привратника. Привратник сообщил, что не назвавший себя мужчина привез маленькую девочку, без объяснений передал ее документы, и сразу же уехал. Это было очень необычно. По заведенному порядку, поступающих в школу детей – нарядных, веселых, с сияющими любопытством глазами, – взволнованные родители привозили утром, и с рук на руки передавали персоналу школы. Доктор распорядился увести девочку из привратницкой в корпус «Малышка», а ее документы поутру принести к нему.
С раннего утра весь следующий день он был занят в большом школьном хозяйстве, а когда в конце дня освободился, пришел в рабочий кабинет и увидел лежащую на рабочем столе папку, только тут вспомнил про девочку, привезенную накануне. Устало опустился в кресло за столом, отдыхая, немного посидел расслабленно, потом, не спеша, открыл почти пустую папку с солидным золотым тиснением «ДОЦМА» – Департамент Образования Центрального Сектора Мира Абсолюта. С голоснимка во всю страницу на него смотрело знакомое детское личико; девочка стала старше, изменилась, но, несомненно, это была Даша, дочь Профессора, в доме которого он гостил два года тому назад, когда участвовал в семинаре на Острове Высших. Встревожил вопрос: как она могла из касты Высших, попасть в элитную касту? В смятении быстрым шагом прошелся по кабинету. Потом бланк личной карточки девочки вставил в стоящий на отдельном столике проверочный аппарат служебных бланков. Бланк карточки не совпал с контрольным и об этом он обязан был незамедлительно сообщить в соответствующую инстанцию. Согласно «Закону о запрете неконтролируемого перемещения лиц», бланки документов в каждой касте Мира Абсолюта имели внешне незаметные отличия, что исключало возможность подделки. Не в состоянии собраться с мыслями, какое-то время, натыкаясь на мебель, растеряно вышагивал по кабинету. Наконец, овладел собой, по связи попросил старшего воспитателя корпуса «Малышка» позаботиться о новенькой, и предупредил дежурного администратора школы, что уезжает по неотложным делам.
Явился в свою городскую квартиру, запер входную дверь и отключил видеосвязь, но заниматься ничем не смог: в мозгу билась неотвязная мысль: что случилось? какая с Профессором и Марией произошла беда? как ему поступить? что будет с девочкой, если он сообщит о ней? что будет с ним, если не сообщит?
На другой день вернулся в школу и с головой окунулся в дела, всячески оттягивая принятие решения, но, осознавая, что все само собой не уладится, что срочно нужно на что-то решиться.
Старший воспитатель блока «Малышка» или, как все – и дети, и взрослые – называли ее «старшая мамочка» сокрушенно рассматривала сидящую перед ней на детском стульчике девочку, а та упорно не поднимала на нее глаз. Угрюмая, нелюдимая, даже на собственное имя не откликается; непричесанная, над ухом прядь волос сколота взрослой заколкой, неуместной на детской головке. И заколка-то эта не яркая и блестящая, по нынешней моде, а из какого-то матового металла. Со времени поступления девочки в школу никто не смог ее уговорить снять заколку и причесать волосы. Вот и сейчас, старшая мамочка, недоумевая и огорчаясь, сидела, опустив руку с расческой на колени, а девочка глядела в пол, обеими руками прижимала заколку к голове и вот-вот готова была заплакать. Она и плакала-то не как другие дети – громко и требовательно, а молча и горько глотая слезы. Сердце доброй старшей мамочки этого не выдерживало. «Странная девочка… Уж, не из массовой ли она касты?» – недоумевала. Но это было возможно только в случае сверходаренности ребенка, а за несколько лет её службы в этой школе после окончания ВУЗа, в нее поступил только один такой мальчик.
