Я устала. Хотя нет, правильнее было бы сказать, что я задолбалась. В единственной спальне с уцелевшими стенами было не так много места, но при уборке мне показалось, что комната просто огромная. Тем более что к ней прилегали небольшая по меркам дворца гардеробная и когда-то приличный санузел, который мне тоже пришлось убирать.
Слава Всевышнему, не руками!
У меня при себе не было ни тряпок, ни чистящих средств, ни даже элементарного – воды. Я была бы совсем не прочь поработать руками – не видела в этом ничего сверхъестественного, но без воды и всего остального делать это было бы проблематично, а еще долго.
То ли дело с магией!
Но даже при моем высоком уровне дара бытовые чары приходилось накладывать по два-три раза.
Правда, все восстановить все равно не удалось.
Так, например, найденное мною постельное белье реанимировать не получилось: оно просто рассыпалось в прах. Зато одеяло удалось отвоевать у тлена времени. Оно выглядело как новое: дыры залатались – для этого я скопировала структуру ткани и ее плетение. Собрав с него пыль и грязь, я скомпоновала их в маленький кубик, который вместе с остальными просто выбросила в сад. Земле не повредит, а в комнатах стало гораздо чище.
Сохранить удалось и тяжелые портьеры вместе с металлическими карнизами. За годы запустения они покрылись ржавчиной, но металл оставался достаточно крепким для того, чтобы его восстановить.
Воскресить получилось и мебель. Из крупных и мелких обломков, найденных мною
в комнате, сложилась крепкая двуспальная кровать с конструкцией для балдахина, который, к сожалению, не выжил.
Красивое изогнутое кресло с мягкой спинкой отлично гармонировало с
небольшим круглым столиком, и что-то мне подсказывало, что они были из одного комплекта.
Последним выжившим являлся матрас из хлопка. Ему я даже поаплодировала, ибо спать на деревянной раме не предел мечтаний моей бедной натруженной спины.
В других комнатах выжило почти все: встроенные шкафы в гардеробной и сантехника в санузле. Единственное, с чем я так и не смогла разобраться и о чем очень сильно жалела, так это отсутствие воды. Из крана по капле в минуту капало нечто, что с трудом можно было бы назвать даже грязью. Помыться мне не светило от слова совсем, так что тоже пришлось применять магию.
Грустненько завернувшись в одеяло, даже не раздеваясь, я рухнула на матрас. Очень не хватало подушек, как и многого другого, но теперь я хотя бы понимала, на что рассчитывал король, когда отправлял меня сюда.
Если бы я не имела дара, если бы не являлась бытовым магом, наверное,
не продержалась бы в этих развалинах и дня при отсутствии элементарного, а точнее, вообще всего. Но правда в том, что способности у меня имелись с рождения.
Только никто об этом не знал, включая короля.
Я тщательно скрывала свой дар с момента попадания во дворец, чтобы не повышать свои шансы на замужество. Делать это было легко ввиду того, что все заведомо были уверены в том, что я пустышка. Считалось, когда оба родителя равноценные маги – маги, обладающие одинаковым даром, например, бытовым, – дети у них с большей вероятностью рождаются пустыми. В очень редких случаях ребенок перенимал усиленный дар у обоих родителей, но такие прецеденты фиксировались один на миллион.
Именно таким исключением я и являлась.
И на таких, как я, магов женихи и невесты повсеместно охотились.
Магически одаренных брали замуж даже без приданого, потому что у двух магов всегда
рождались дети с даром того родителя, чья магия была сильнее. Если в браке был только один маг, ребенок рождался с ослабленным даром. Таким образом, магия в нашем мире изживала себя.
Вдоволь повертевшись на тонком матрасе, через который отлично чувствовались деревянные балки, я закрыла глаза, но уснуть никак не получалось. Сказывались новые впечатления, от которых волосы вставали дыбом даже в тех местах, где их вообще быть не должно.
А через некоторое время я и вовсе отчетливо почувствовала на себе чужой пристальный взгляд. Белки, что ли, в спальню пробрались? Ну я их сейчас!
Мгновенно распахнув веки, чтобы напугать наглых белок, я не сдержала крика ужаса. В
проникающем через окно свете луны оскалившейся морде с красными глазами прилетело внушительным томиком Порменталя – бытового мага, построившего сногсшибательную карьеру в этой сфере. Томик до этого мига мирно лежал себе на полу у кровати, не подозревая, что будет использован не по назначению.
Оскалившаяся морда тут же свалилась на пол как подкошенная, закатывая
свои страшенные глазюки.
Вот-вот! А я всегда говорила: знания – это сила!
Убедившись, что страшная бледная морда не шевелится, я спустила голые ступни на пол, пытаясь на ощупь найти свои туфли. Туфли никак не желали находиться, но и искать их глазами я опасалась. Боялась отвести взгляд от возможного трупа, пострадавшего от науки. Причем трупом он являлся еще до того, как пришел сюда. По крайней мере, в книгах, которые я читала о вампирах, всегда говорилось, будто они живые мертвецы.
Правда, еще там говорилось, что они исчадия преисподней с когтями вместо ногтей, но их у моего лежачего не наблюдалось.
