1. Ранее в сериале. Для тех, кто не читал «Нуар I»
Послевоенная Япония. В обычной семье буддийских проповедников рождаешься самый обычный ты. Ещё совсем малышом, когда мама развешивает на берегу речки постиранное бельё, ты случайно падаешь в эту речку, и течение утаскивает тебя в тоннель под мостом. Где ужас расщепляет тебя надвое. «Одного» тебя спасает-таки в последний момент мама, и ты продолжаешь жить своей самой обычной жизнью. А «Другого» затягивает-таки в чёрную бездну тоннеля, и для этого мира Ты Другой исчезаешь.
Вроде бы.
И вот ты Один растёшь себе дальше, но твоя странная связь с Другим продолжается. Тот, исчезнувший, то навещает тебя самолично, то командирует к тебе своих посланников. Они общаются с тобой, точно старые друзья, так или иначе влияя на твои решения и поступки. И уже очень скоро ты привыкаешь к мысли: в любых мелочах и событиях вокруг тебя можно отслеживать проявления Того мира, если Этот вывернуть наизнанку.
Ты ведёшь себя вроде как все – но всё-таки немного не так. Сын учителя родной речи, вдруг ударяешься в английский язык, в американскую поп-культуру и джаз, а в университете зачем-то активно штудируешь голливудские киносценарии и древнегреческую драму. В разгар студенческих бунтов, пока однокурсники воюют с полицией на баррикадах, ты просиживаешь в университетском музее кино, читая сценарии фильмов со всего света. А по окончании вуза, когда все «нормальные люди» служат днём в конторах и фирмах, открываешь джаз-бар. Где, наслушавшись потусторонних монологов от одиноких и странных ночных посетителей, ещё через семь лет превращаешься в писателя, которого со временем начинают переводить на полсотни языков мира.
А «двойники» из Того Мира всё посещают тебя, и ты пишешь о них историю за историей. О том, как твой закадычный друг юности Крыса, покончив с собой, является тебе «по ту сторону гор» и спасает тебя (а заодно и весь белый свет) от Чёрного Секретаря. Как антипод в странном Городе-За-Стеной вычитывает в черепах единорогов чужие сны, помогая тебе спастись от «цифровой бомбы», тикающей у тебя в голове. Как твой же собственный двойник, возможно, становится убийцей той, с кем ты случайно переспал «просто так». Как призрак той, кого ты любил двадцать лет назад, является к тебе, преуспевающему и довольному жизнью, и рушит всю твою «упакованную» жизнь в одночасье. И так далее в том же духе. Любые переходы между мирами сопровождаются кошмарными одинокими путешествиями – в подземных тоннелях, в бездонных колодцах, на обесточенных гостиничных этажах, «чёрных, как битумный лак»… Но лишь благодаря этим жутким тоннелям и переходам тебе и удаётся так или иначе выбраться… к свету? Или – перебраться «на тот свет»? Или – вынырнуть в ещё какое-то, не ведомое до сих пор измерение? Финалы твоих книг по-прежнему могут читаться как минимум двояко и оставляют у всех вокруг долгое послевкусие – то с лёгким запахом серы, то с зудом в мозжечке от, казалось бы, давно забытых воспоминаний.
2. Не читай книжек, дурачком станешь. Ясукэн разбушевался
Лично мне кажется очень удачным, что погружение в «НУАР II» мы начинаем с 1995 года. Как уже отмечалось, именно этот год сами японцы считают переломным в своей новейшей истории, и как раз за этот период – с 1995 по 1999 гг. – в жизни и мировоззрении Харуки Мураками случились поистине тектонические сдвиги, определившие идеи, структуру и язык всей его дальнейшей прозы.
Итак, отслеживаем. В июне 1995-го Мураками выпустил третий том «Хроник Заводной Птицы» – вдогонку к уже опубликованным двум. И тут все заметили, что с ним творятся некие весьма принципиальные метаморфозы.
С одной стороны, именно за «Хроники» он в том же году получил престижнейшую премию Ёмиури
