Мне было тепло. Чьи-то хрупкие руки нежно держали меня, и мне было спокойно. Я была в безопасности. Маленькое пространство, в котором мы находились, пахло цветами и свежестью. Мягкая ткань, которой меня обернули, приятно согревала тело.
В комнате кто-то негромко переговаривался. Их шепот убаюкивал меня, уносил в забытье. Мама с папой! Они говорили о лесе. Что такое лес? Я не знала. Но это короткое слово заставило меня встрепенуться. Я заерзала. Нежно-голубые глаза цвета летнего неба с беспокойством взглянули на меня, и я начала раскачиваться. Лицо мамы расплылось перед глазами. Я испугалась, что оно исчезнет, и вздернула руки, чтобы схватить его. И вдруг заметила на пальцах что-то блестящее. Я замерла и начала рассматривать их. Они были длинные, изогнутые в концах, острые и опасные, но такие… притягательные.
Шепот прервался – мама наклонилась и поцеловала меня в нос. Ах, какой это был поцелуй! Он передал всю ее любовь, ласку, покой, верность. Я тут же забыла про блестящие штуки и закрыла глаза. Во сне меня посетили животные – дикие, вольные. Они были похожи на мою игрушку, которую мне приносил папа перед сном, – такие же глубокие глаза, удлиненная морда, крепкие лапы, смешной черный нос. Они издавали протяжный вой, сбившись в кучу.
Но сон закончился. Я оказалась в корзине, подпрыгивающей в такт грохоту и рычанию. Я помнила этот звук. Его издавало большое металлическое сооружение, называемое “машиной”. Я несколько раз каталась на ней. Это было жутко весело, хоть и громкий звук немного раздражал.
Но сейчас я чувствовала себя тревожно. Мне было зябко. Я слышала, как капли дождя звонко ударяются о стекло и металл, и этот звук отдавался в голове, словно эхо. Мне хотелось спрятаться, вернуться в защищающие меня руки, но вместо этого я начала плакать. Я хотела, чтобы мама и папа услышали меня и успокоили и чтобы мы вместе вернулись в дом, где уютно и тепло.
Внезапно на меня обрушилась тень. Папа! Он причмокивал губами и гладил меня по щеке.
– Ты будешь в безопасности, обещаю. О тебе позаботятся, моя маленькая девочка, – говорил он.
Я не понимала, о чем он говорит. Куда мы едем? В гости? К тетушке? Я бы хотела к ней поехать. У нее был прекрасный голос, она пела мне разные песенки и рассказывала сказки. Она любила меня. Папа любил меня. И мама любила меня.
Грохот прекратился – мы остановились. Папа взял корзину – и я взмыла в воздух. Дождь прекратился. Папа что-то сказал человеку в зеленой шляпе, который тоже вышел из машины. Человек засмеялся, а потом посмотрел на меня и противно ухмыльнулся. Его ухмылка не предвещала ничего хорошего. Это был плохой человек.
Папа обменялся с ним рукопожатием и зашагал прочь. Он был грустный. Этот человек его обидел? А ведь я сразу не прониклась к нему симпатией! Мне было жаль папу. Что с ним случилось? Он что-то горячо шептал себе под нос, но я не могла его услышать. Он с силой сжал ручку корзинки, так что она затрещала. Ой, а если она сломается и я упаду? Нет, папа этого не допустит. Он для меня как щит.
Папа все шагал и шагал. По лужам. По траве. Небо было затянуто грозовыми тучами. Я поежилась. Мне хотелось есть и спать. Но папа не останавливался. Мы никогда так далеко не ходили. Куда он ведет меня? И где мама?
Заревел ветер. Папе стало трудно идти, но, стиснув зубы, он упрямо шел вперед, закрывая лицо от черного ветра. Мне казалось, что я лежу целую вечность. Мне стало страшно. Я заплакала, захлебываясь криком и слезами. Папа остановился, поднял корзину к лицу и с безграничной любовью посмотрел на меня.
– Ну, ну, не бойся, милая. Все будет хорошо.
Его голос успокоил меня, и я заснула крепким сном.
Когда я проснулась, папы не было. Я все еще лежала в корзине. Ветер стих. Надо мной возвышались разноцветные деревья. Никогда не видела столько деревьев сразу! Где же папа? Я умирала от голода. Заплакала. Никто не пришел, не услышал меня. Я была одна. Одна-одинешенька. Папа оставил меня. И мама оставила. Сырость голой земли добралась до меня и окутала изматывающим холодом. Ветер свистел, как будто оплакивал утрату. Слезы скатывались по лицу в горло. Мне было страшно и одиноко. Но никто так и не пришел. Я устала. Живот скрутило от голода. Пальцы окоченели. И снова я заметила эти острые штуковины. Но разглядывать их сил не было. Я провалилась в бездну.
Я почувствовала, что чей-то шершавый язык слюнявит мне лицо. Мама? Нет, она никогда так не делала. Папа? Тоже нет. Веки отяжелели, глаза не открывались. Я не могла двигаться. Тело болело. Мне было жарко. Время от времени меня сотрясала дрожь. Я услышала какие-то звуки, похожие на плач. Но я не плакала. А кто тогда?
С трудом я разомкнула веки. На меня немигающим взором глядели те самые глубокие глаза.
