Она убивала. Без жалости, без мук совести. Заняла позицию на каменистой возвышенности, догоняла разбегающихся людей перекрестием оптического прицела, нажимала на спусковой крючок. Несколько тел уже лежали на земле, для остальных не было спасения – куда бежать в пустыне?
Впрочем, достаточно. Аккуратно закрыла пластиковой крышкой окуляр: об оружии она заботилась, берегла его. Закинула винтовку на плечо и двинулась на северо-запад, прочь от еще одного запуганного поселения. Конечно, на всех патронов не хватит, но она будет убивать столько, сколько сможет. Пока идет к своей цели.
Для ночевки нужно было выбрать такое место, где можно развести костер, не опасаясь, что его видно на несколько километров вокруг. Небольшое ущелье вполне годилось. Здесь могут быть змеи, но это лишь пресмыкающиеся, не люди. Нет смысла бояться их или ненавидеть. Просто надо быть осторожнее.
Разогрела нехитрый ужин, поела. У нее еще оставался кофе, из того большого магазина, не до конца разграбленного мародерами. От кружки шел аромат, который заставил ее тихонько стонать, закрыв глаза. Невольно нахлынули воспоминания о другой жизни, где хороший кофе был обыденностью. Там было счастье, детский смех, крепкие объятия любимого. Тряхнула головой. К черту! Надо почистить винтовку…
С утра сверилась с бумажной картой. Намного удобнее было бы пользоваться смартфоном, но заряжать его негде, да и спутники на орбите выходили из строя, точность позиционирования ухудшалась с каждым месяцем.
Сегодня на пути, возможно, встретится еще одно поселение. По крайней мере раньше там было несколько домов, заправка, и магазин. Отлично! Может быть, получится и патронов раздобыть. Она закрыла нижнюю часть лица черным платком – ветер гнал ей навстречу песчаную пыль.
Когда солнце повисло в зените, на горизонте появились какие-то строения. Теперь надо осторожно! Чтобы не заметили раньше времени. И выбрать удобную позицию. Эх, жаль нет возвышенности, вокруг ровная, как стол, местность. Ну да ничего, не впервой. Вон там вполне подходящие развалины, чтобы с их стороны подойти к поселению.
Кажется, над домами тянулась тонкая струйка дыма. Да, точно. Значит, здесь и правда кто-то живет. Пока живет… Женщины, дети? Не имеет значения.
Последние пятьсот метров пришлось идти пригибаясь. Сняла винтовку с плеча, щелкнула предохранителем. Довольно близко к домам, даже оптика не понадобится, глазомер у нее хороший, пристрелянный. Легла на бетонную плиту, осторожно выглянула из-за обломка стены. Никого. Ага, вот появилась женщина с тазиком, наполненным какими-то тряпками. И еще на крыльце сидит сухонький старикашка, она его сразу и не заметила. В руке сжимает карабин. Пожалуй, имеет смысл уложить его первым. Приклад в плечо, палец на крючок.
Она услышала позади шорох. Хотела обернуться, но… поздно! Сильный удар по затылку, в глазах потемнело, и горячий пустынный мир, со всеми жалкими, ненавистными людишками, растворился в небытие.
Сознание возвращалось медленно. Сначала пришла боль. Голова раскалывалась, словно она была наковальней, по которой кузнец долбил своим молотом. Заставила себя открыть глаза. Темно. Сколько же она была в отключке? Рядом горел костерок, кто-то подбрасывал в него щепки, сухие ветки.
Попыталась приподняться и невольно застонала. Человек обернулся, подошел к ней, помог сесть. Она почувствовала, что руки связаны за спиной.
– Как звать?
Ничего не ответила. Смотрела зло, исподлобья. Перед ней был огромный, сильный мужик, кулаки которого смахивали на тот самый молот кузнеца. Пожалуй, одним из них он ее и огрел.
– Ты убивала людей? На тридцатом разъезде? И в жестяной деревне? И на окраинах города?
Она приподняла подбородок, хотела с вызовом бросить ему в лицо – «да, я убивала!». Но язык с трудом ворочался, во рту пересохло, она закашлялась.
Мужик встал, принес ей кружку, прижал к губам, наклоняя.
– Пей, пей. Не отравлю. От этого голова не будет так болеть.
Она выпила что-то горьковатое, но приятное на вкус. Мысли прояснились, боль действительно стала уходить. Облизнулась, заставив себя не говорить «спасибо». Не за что ей его благодарить.
– Давай уже…
Он посмотрел на нее вопросительно.
– Давай – делай, что задумал, и кончай со мной. Во всех смыслах… Не ты первый, но, надеюсь, последний. У меня нет иллюзий насчет вашего брата.
Мужик опустился перед ней на корточки, покачал головой.
– Меня Денисом зовут.
В ответ снова молчание.
– Значит, это все-таки ты.
Опустила глаза, кивнула – уже без вызова, без злости.
Он поджал губы, вернулся к костру, поворошил угли толстой веткой. Двое сидели друг напротив друга и долго не разговаривали, даже не смотрели.
– Катя.
Денис обернулся, посмотрел на нее испытующим взглядом, кивнул, что, наверное, означало «очень приятно, Катя».
– Поесть я тебе не дам, потому что сотрясение, стошнит. А воду пей. Хочешь?
– Хочу.
Он выпоил ей еще одну кружку.
– У меня там, на заправке, сестра живет. С детишками. Так что прости, дорогуша, больше ты убивать не будешь.
Катя усмехнулась.
