Не всякий пес достоин своего хозяина. Однако и не всякий хозяин достоин своего пса. Бывает, что им так и не удается добиться взаимопонимания; чаще всего они просто приспосабливаются друг к другу. Но крайне редко между ними возникает истинная привязанность. Это как настоящая любовь, которая из-за редкости кажется невероятной экзотикой. Поэтому я считаю, что мне очень повезло, – именно такие отношения сложились у меня с моим псом…
Я знал его с первого дня жизни и классически-непритязательное имя «Джек», которое шутки ради дал щенку, чтобы как-то выделить его из помета, так и закрепилось за ним. С первых месяцев жизни Джек отличался необычной понятливостью и привязанностью к хозяевам; впрочем, когда он подрос и возмужал, это не мешало ему пару раз в году сбегать из дома по своим собачьим делам. Такие отлучки длились, случалось, два-три дня, после чего он возвращался и несколько дней с виноватым видом и отлеживался где-нибудь в уголке, стараясь поменьше попадаться на глаза хозяевам. Что ж, «every dog has its day», сочувственно говорят в таких случаях англичане о капитуляции зову плоти.
Когда моя старшая сестра собиралась выходить замуж, Джек никак не мог смириться с этим, явно ревнуя ее. Сестра долго терпела и, наконец, заявила, что собирается серьезно поговорить с Джеком. В самом деле, она уселась перед ним на корточки и рассказала, как любит своего жениха и как бы ей хотелось, чтобы и Джек полюбил его. Никто из домашних, конечно же, не воспринял ее идею всерьез. И все мы были буквально потрясены, когда после получасовой «беседы» отношение Джека к избраннику сестры кардинально изменилось, – пес «согласился» принять его в нашу семью. По словам сестры, Джек долго «упорствовал» и «сдался» лишь после того, как она показала ему свое обручальное кольцо, словно удостоверившись в серьезности ее намерений…
Он прожил с нами более пятнадцати лет и о его кончине следует рассказать особо. В ту ночь я почти не спал; Джек сильно страдал от болей, и все мы как могли пытались облегчить его муки. Помнится, я присел в кресло возле его коврика и, кажется, задремал. Неожиданно я увидел, как он поднял голову, грустно посмотрел на меня и произнес: «Тяжело мне, так тяжело…» Меня ничуть не удивило, что он заговорил на понятном мне языке, – видимо я и в самом деле спал, вот только ощущения во время этого сна были какие-то странные. «Ничего, все будет в порядке, – ответил я. – Ведь мы тебя все любим». Морда пса словно разгладилась и глаза у него как-то просветлели. «Правда?» – робко спросил он. «Конечно; очень, очень любим», – попытался успокоить его я. В глазах пса словно вспыхнул огонек, который затем стал разгораться все ярче. «Ах, как хорошо мне теперь стало», – с трудом услышал я. В следующую секунду пес вдруг сильно уменьшился в размерах и словно гонимая сквозняком пушинка вылетел в открытую форточку. Еще через секунду я проснулся весь в холодном поту, стуча зубами от испуга. С большим трудом я заставил себя встать с кресла и подойти к неподвижно лежавшему на коврике псу; я уже догадался, что произошло с ним, и не ошибся – он уже умер.
Но на этом история верного пса не заканчивается. Живем мы в подмосковной глуши и потому значение собаки в доме трудно переоценить. Однако быстро найти замену Джеку не удалось, и потому некоторое время нам пришлось жить без сторожа. Впрочем, нельзя сказать, чтобы мы остались совсем без охраны. Несколько раз глухой ночью меня будил подозрительный шум на улице за забором. И всякий раз я слышал, как откуда-то, как будто с нашего участка раздавался грозный собачий лай, не суливший ничего хорошего возмутителям ночного спокойствия. Возможно, это переполошились соседские собаки. Но я никак не могу отвязаться от мысли, что это Джек продолжал нести свою службу, воздавая хозяевам верностью за любовь к нему…
Многие, наверное, испытывают безотчетный страх перед некоторыми видами насекомых. Пауки, мокрицы, черви, тараканы – каждый может дополнить список по своему желанию. Я бы отнесла к нему еще и ос. В самом деле, есть что-то жуткое в той непреклонной настойчивости, с которой эти хищники разыскивают свою добычу. Если пчелы – настоящие труженицы, справедливо названные Божьей тварью, то осы – полная противоположность им. Это поистине демонические твари, всегда готовые пустить свое грозное оружие против всякого, кто попытается воспрепятствовать им получить желаемое. Поэты восторженно воспевали мирное жужжание пчел в лугах, но я не припомню, чтобы злобно-угрожающее гудение охотящейся осы вдохновляло их сотворить нечто возвышенное. Кто-то, наверное, возразит, что я, мол, чересчур категорична в своих суждениях. Пусть так, но на то есть причины. Вот какая история произошла позапрошлой осенью с моим младшим братишкой, когда ему едва исполнилось два годика.
С самых пеленок он, казалось, не боялся никого и ничего: ни темноты, ни злых собак, ни насекомых. Однажды на рукав его пижамки села пчела, а он, вместо того, чтобы испугаться, легонько погладил ее пальчиком по мохнатой спинке. Пчела же как будто не почувствовала прикосновения, и, никак не отреагировав на столь вольное обращение, мирно улетела восвояси. В любую свою игру он был готов «принять» оказавшегося рядом жучка или паучка. Он никогда не убивал и не калечил их, так что количество ножек и усиков у насекомых после такой игры обычно не уменьшалось. Даже осы, которых я никогда не любила, не доставляли малышу особых хлопот, хотя «подружиться с ними», как он называл свое общение с животными, ему никак не удавалось. И, видимо, не случайно.
