— Да уж... Я надеюсь, ты понял, о чем шла речь? Понял, куда мы тебя забираем?
— Вроде в школу какую-то, — ответил я, переступив с ноги на ногу. — А если я, как вы говорите, маг, значит, обучаться этому самому... колдовству, да? Только мне за учебу платить нечем, но я отработаю, если что, я...
— Я уже понял, руками ты работать умеешь, — перебил Дарвальд. — Об этом не переживай. Учитель может себе позволить взять тебя бесплатно. Ты, в конце концов, редкий экземпляр, дар у тебя серьезный, а управляться с ним ты не умеешь. Более того, он еще и не прорезался по-настоящему, хотя в твоем возрасте многие уже миновали вторую, а то и третью ступень посвящения.
— Вы, что ли? — не удержался я, очень уж важно он говорил.
— Учитель, — с нажимом ответил он, но видно было, что мои слова его задели. Наверно, не мог на следующую ступень вскарабкаться, что бы это ни означало. — И изволь не дерзить ни ему, ни мне, ни другим ученикам. Терпение у учителя не безгранично, а наказывать он умеет. И не розгами, как ты, должно быть, считаешь.
— Ага, я слышал про цепь... — буркнул я. — У ворот вместо сторожевого пса посадит?
Дарвальд тяжело вздохнул:
— Это не железная цепь. Ты ее не увидишь, но она поможет сдерживать твой дар. Потому как, когда он прорвется — а это может произойти в любой момент, — ты запросто можешь покалечить окружающих, а остановиться сам не сумеешь. Просто потому, что не знаешь, как.
— Э... — только и смог выдавить я.
— Обычно способности проявляются в раннем детстве, — пояснил он. — А чтобы подросток даже представления о них не имел... редкость. Так что для безопасности окружающих и твоей собственной придется тебе потерпеть... ну, пускай будет волшебный ошейник с намордником, если слово «цепь» тебя пугает.
— Ну ладно, — пробормотал я и тут же спросил: — А как вы поняли, что меня нужно искать тут? Или просто случайно заехали?
— Учитель каждый год ездит по приютам, и сиротским, и вот таким, — терпеливо пояснил Дарвальд. — Бывает, родителей пугают способности ребенка, и его бросают... А бывает, пытаются битьём отучить от колдовства, исправить, так сказать, лишить человека дара, и в процессе необратимо калечат. Кое-кто из здешних обитателей как раз такие, и им уже не помочь. Сделать можно только одно: заблокировать их дар, чтобы не навредили окружающим.
Я невольно поёжился, представив, как папаша узнал бы, что я, оказывается, не просто неженка, а еще и колдун, и принялся бы выбивать из меня эту дурь. Ух, как я бы себе не позавидовал! Кости бы он мне точно переломал, а если бы по голове двинул, так мог бы и мозги вышибить. Тут, в приюте, есть парочка совсем на голову ушибленных — не поступили ли с ними так, как Дарвальд говорит?
— А я думал, маги — уважаемые люди, — снова не удержался я. — Этот ваш учитель вон какой важный, и вы тоже...
— Нам повезло родиться в просвещенных краях, а не в дикой глуши, где магов и по сию пору боятся, — покачал он головой.
— А как же эти вот... из которых дар изгоняли, попали сюда? — не отставал я.
— Слыхал когда-нибудь о «балаганчике уродов»? — вопросом на вопрос ответил он, и я замолк.
Слыхал, конечно. Тут, в Джаварии, кочуют по дорогам лицедеи, живут прямо в своих фургонах. Куда приедут, где им дадут разрешение выступать, там они поют и пляшут, смешат народ, показывают ученых собак и ослов... и уродцев. Карликов, например, или бородатых женщин... или таких вот детей.
А еще... Вот, например, кто-то умеет молнии из глаз пускать или полено в воздух подкидывать без помощи рук. Самим их калечить у родителей рука не поднимается, вот и отдают лицедеям, вроде как в учение... А чтоб те лучше фокусы показывали, лицедеи их бьют, ну и... Многие, наверно, оказываются в таких вот приютах, когда не могут больше работать и их выбрасывают.
— Ты правильно понял, — явно прочитал мои мысли Дарвальд. — Какое-то соображение у тебя явно имеется, хотя сразу и не скажешь... Один побег чего стоит!
— Да я уж понял, что дурака свалял, чего уж тут, — вздохнул я.
— Ладно, нам пора, — прислушавшись, сказал он. — Но в седло к себе я тебя не возьму, пока ты в таком виде. Блох точно нет?
— Вроде нет, — я почесал за ухом, — и я сегодня мылся!
— Да? Взгляни на себя, — велел он, взял со стола кувшин с водой и... выплеснул на стену.
Я думал, получится лужа, но вода не стекла по камням, нет, она застыла на них, будто замерзла, заблестела...
— Смотри, не бойся, — подтолкнул меня Дарвальд в спину кончиками пальцев, словно боялся испачкать перчатки.
Хотя... я на его месте тоже побрезговал бы себя трогать. В волшебном зеркале во весь рост отражалась такая образина, что дома меня бы точно не признали, приняли бы за дикого горного человека (говорят, высоко в скалах еще водятся такие, кочуют зимой по льду с острова на остров, дед сам следы видел) и погнали со двора. Ей-ей, я даже цвета волос разобрать не мог, а уж физиономия... Если б не зеленые глаза (у всей родни — цвета морской воды, а у меня — как весенняя трава), я бы и не понял, что это я. Ну, про мои кошмарные обноски лучше и не вспоминать. В самом деле, как я еще ухитрился блох со вшами не расплодить, вот загадка!
