Часть первая
Завод по выпуску наград
С конвейера сползли десять пронумерованных бляшек, лента остановилась. Каждую из них предстояло покрыть малахитовой эмалью и положить на губку обсохнуть. А после вместе с другими, но уже рубинового цвета отнести в небольшом тазу упаковщице. Она-то после нехитрых манипуляций и создавала то, что называется государственными наградами – орденами и медалями, которые в ярких китайских шкатулках с бархатными или атласными подушками внутри – в зависимости от наличия ткани в швейном цеху – президент регулярно вручал в Большом Кремлевском дворце перед телекамерами выдающимся людям или просто тем, кому повезло. Обычная человеконорма в наградном цеху тридцать бляшек в день.
На сегодняшний день это была последняя партия, Виктор не торопился и работал с усердием, хотя больше чем за двадцатилетний трудовой опыт претензий к нему не предъявляли, а так сказать потребители были счастливы. Впрочем, однажды ему довелось-таки увидеть брак – буквы на ордене Дружбы, которым хвастнул родственник жены, оказались залиты эмалью. Но, какой мастер признает свою ошибку, тем более, если речь об изделии, практическая ценность которого равна нулю?
Работа ему нравилась, и трудяга старался, каждый раз вкладывая в разрисовывание бляшек весь свой талант, хотя со временем движения его стали отточенными до механизма, он не расслаблялся даже в отпуске, методично по часам разрабатывая мелкую моторику пальцев. А, когда по телевизору показывали церемонии награждений, чувствовал себя именинником. И, если для кого-то получение награды – это просто форма государственного поощрения, то для Виктора торжественная церемония носила почти сакральный характер, как бы ознаменовавшая переход от одного состояния к другому. Он по детски, наивно радовался за награжденных. Считал необходимым в таких случаях пропустить рюмочку-другую спиртного, хотя в пристрастии его заподозрить было невозможно, здесь другое – душа требовала праздника.
Семейная жизнь, как и работа, сложилась давно и вполне удачно, с женой Ларисой, когда-то грезившей Ландау с его теорией о счастье, они существовали в параллельных мирах, как незнакомцы каждый тщательно охраняя своё личное пространство. Сын подросток гармонично вписался между двух планет, и тоже жил своей жизнью, его даже ласкательными именами не называли – к фамильярности оба родителя питали резкое отвращение – просто Игорь. А если он нарушал каким-то образом устоявшийся дома порядок, то Игорь Викторович, давая понять, что человек, к которому обращаются по имени – отчеству просто обязан соблюдать определенный этикет.
Если бы родители, отошли от своих теорий и внимательно пригляделись бы к сыну, то непременно бы заметили, что планета по имени Игорь Викторович давно отдалилась на расстояние больше обычного и окрасилась в огненно-красный цвет. Давно назрел подростковый бунт, который, как и всякий всполох мог привести к непредсказуемым последствиям – они бы, безусловно, приняли меры. Но они шли по другому пути – теоретическому, который, увы, не всегда совпадает с жизнью.
Искра вспыхнула с банального отказа. Сын за один день потратил недельный лимит карманных денег, еще и задолжал. Родители выдать снова отказались, даже не вникнув в причину сыновьих трат. «Нет, значит, нет» – сказал Виктор, как отрезал. Лариса, как водится, его полностью поддержала, и, давая понять, что разговор окончен, оба родителя тут же принялись смотреть новости по телевизору. Игорь уже со своей комнаты слышал через открытые двери отрывки. «Украинский Генштаб опроверг данные, что над Мариуполем летали российские самолёты», «Госдума приняла поправку о бесплатной приватизации жилья», «Неизвестные штурмуют отель с министрами в центре сомалийской столицы Могадишо», «Президент Финляндии легализовал однополые браки»…
Между тем, он достал мольберт, бумагу с водяными знаками припас загодя, небольшой рулон он нашел между книгами деда, который лет тридцать работал на монетном дворе, правда бумагу он приносил для хозяйственных целей, она не промокала, и в ней удобно было хранить крупы и некогда дефицитный сахар. Дальше – дело техники, мелькавшие на компьютерном экране картинки тысячерублёвок нужно было подогнать по размерам и пустить на струйный принтер, который в отличие от лазерного полностью сохранял контуры и рисунок. В принципе, Игорь Викторович мог и более крупные купюры распечатать, но к ним, как рассудил подросток, больше внимания, а зелёненькие любой кассир без подозрения примет. Друзей он решил честно предупредить: вместо одной бумажки, даю пять, но сомнительных, в принципе разговор у них как-то на эту тем был, все знали о его династии, поэтому трудностей не предвиделось.
Лариса ночью плохо спала, ей всё время казалось, что находится в состоянии невесомости, вот-вот гравитация исчезнет, и она рухнет на пол. Сонная, она включила торшер, встала. Начала анализировать те состояния, которые в последнее время ей услужливо показывало воображение, сначала её преследовал кошмар, будто квартиру залило нечистотами, которые нужно выгребать почему-то вручную, хотя – казалось бы – почему бы не вызвать соответствующие службы? То в ней поселялась уверенность, что их дом рухнет, как карточный и никакого следа от их семейной жизни не останется. Она босиком поплелась на кухню и нажала кнопку чайника. «Вероятнее всего – размышляла женщина – у меня подкрадывается климакс. Вот так, молодость ушла и не простилась, старость пришла, не поздоровавшись». Вспомнила, как вырос сын за минувший год, и уже не он ей, а она ему до плеча, заварила зеленый чай и удобно закуталась в плед.
