Мой отец всегда говорил, что я не слишком умный. В целом я с ним согласен. Я точно не интеллектуал. Как кто-то посрал я могу описывать гораздо красочнее и виртуознее, чем создавать сложный сюжет, или описывать какие-либо серьёзные мысли. Стыд, говно, трах, хуи, жопы, унизительный стёб – вот моя стихия. Собственно мои рассказы тому наглядное подтверждение. Я, конечно, пытаюсь, иногда, разбавлять свои конченые истории, крупицами мысли, но это всего лишь жалкая подмена литературы, а точнее её очередное унижение.
Знаете, с годами я стал писать больше. Возможно, потому что организм замедляется. С возрастом запоры становятся чаще и говно ищет другой выход… Я прочитал много классической литературы, пересмотрел почти всю классику кинематографа. Думаете, мне это что-то дало? Ни… хре… на… Мой стиль писанины сформировался примерно, когда мне было семнадцать лет и с тех пор не менялся. Писательство как эрекция, либо она есть, либо нет. А какой у неё размер и форма, это уж как бог дал…
В этой уёбской книжечке, достойной разве что сортира на заправке, я пишу про людей и ситуации, которые случались на моём уебанском жизненном пути.
Я не хотел изначально ни писать этот сборник, ни свои другие книги, и никогда не мечтал о карьере именно писателя. Не знаю, зачем я пишу. Наверное, в попытках найти смысл, который, напрочь, отсутствует в моей жизни. Пишу, чтобы взглянуть с юмором на полную рутины и ублюдков действительность. Пишу, чтобы убить свою вечную скуку. Я пишу для того, чтобы обо мне думали и говорили. Чуть больше «тайну моей личности» раскрывает автобиографическая сага «Исповедь секс-массажиста» Этот пиздец, в виде книги, я написал годом ранее. Это ещё та исповедальня! Почитайте, вы охуеете, обещаю.
Иногда я задумываюсь…. вот стану когда-нибудь известным, как автор подобных произведений. Ё-моё! Нужна ли мне такая популярность?! Хуй его знает… Однако другой путь также вызывает у меня большие сомнения. Ещё на примере отца, пока тот был жив, я понял, чем заканчивается так называемая «правильная дорожка» и официальная работа-пятидневка. И чего, в конце концов, стоит лояльное отношение к тебе окружающих… Верно, ни чем хорошим не заканчивается и ни хуя не стоит. Гораздо большего стоит людское любопытство, вот именно любопытство приматов я всю жизнь использовал – получал красивые дырочки, деньги и прочие небольшие бонусы жизни. Поэтому мой постулат таков – не стоит трястись за свою, чаще всего надуманную репутацию, тратить время на глупые переживания. Гораздо лучше остаться яркой эмоцией, вечно живущей, среди сменяющихся поколений. Ненавидимой, любимой, презираемой, но живой. Единственный риск такой стратегии – ранняя физическая смерть. Но, как говорится, двойка в печень – никто не вечен.
Наша деревня и близлежащие деревушки были полны злых подростков. На Руси вообще много неблагополучных семей. Много бедных, много долбоёбов. Часто эти замечательные качества смешиваются, и получается не жизнь, а сказка. И чем дальше от крупных городов, тем прелестнее люди. Алкоголизм – основная проблема у этих людей, а настоящий алкоголизм начинается с детства.
Пацаны из соседней деревни, им было лет по восемнадцать, за какие-то гроши доставали спирт или даже вовсе бесплатно. Помню, они притащили целый алюминиевый бидон спирта, литров на десять. Дегенераты бодяжили его водой и устраивали весёлые вечера. Они приезжали в нашу деревню, к моим соседкам, трём сёстрам и к двум их подругам, по совместительству. Я в той компании был в роли мальчика для шуток.
У одной из девиц случился День Рождения. Естественно намечалась адская попойка. Праздновать собрались дебилы в месте экзотическом. А именно на бывшем военном объекте, находившемся среди леса. После развала Советского Союза объект был брошен. И представлял из себя кирпичные двух-трёх этажные дома, с выбитыми стёклами, остатками поломанной мебели. С огромными зловещими чердаками и подвалами. С порванной и местами уничтоженной колючей проволокой по периметру. И огромным ангаром, в виде полукруглой трубы, сделанной из бетона. Труба, назовём её так, служила раньше для хранения баллистических ракет. Оттуда ракеты могли выезжать на спец. технике, и производить удар по противнику.
В этой самой трубе мы и засели. Картина мерзкая, как всегда. Тусклый свет от костра… На полу две бетонные линии, проходящие через всю трубу, служили для нас в качестве скамеек… Со спирта голову сносит очень быстро. Стоял ор, мат, мелькали уродливые физиономии деревенских быков. Раздавался тупой бессмысленный гогот наших неёбанных тёлок. Я постарался быстрее нажраться, чтобы поймать дзен. Дзен не приходил.
Один ублюдок начал дерзко меня обстёбывать. Я послал его на хер. «Пошёл на хуй» – было самым частым моим выражением в той компании, и все посылы были именно в сторону ублюдка. Светловолосый, чуть ниже моего невысокого роста, постарше на три года… Его переклинило, и он начал бросаться на меня, как бешеная собака. В трубе гулом раздавались его крики и визги баб. Бабы впятером повисли на нём, не давая малорослику приблизиться ко мне. Я продолжал сидеть на бетоне и бухал. Кажется, я предпочёл спирту вино. Вся эта истерическая хуйня мелькала рядом, то приближаясь, то отдаляясь от меня. То ослабевая, то наращивая свой накал. И так довольно долго, не меньше получаса. Мне говорили, чтобы я шёл домой. Но я, сам не зная зачем, пошёл на принцип, мол, пусть сам уходит, мне и здесь хорошо. Наверное, пересмотрел боевиков.
