И летишь – в никуда, ниоткуда, —
Обречённая вечно грустить,
Отрицать невозможное чудо
И бояться его пропустить.
Георгий Иванов
* * *
© Лукомская Анастасия, текст, 2015
© Данилова Стефания, предисловие, 2015
© Лукомская Ольга, обложка, иллюстрации, 2015
© Петренко Алёна, фото, 2015
© ООО «Дрим Менеджмент», 2016
Сейчас, пока я пишу эти строки, сидя июльским вечером на балконе с чашечкой молочного улуна, я ещё не знаю, что это такое – держать в руках свою первую книгу. Теперь же, когда ты, дорогой читатель, перелистнул её первую страницу, я уже никогда снова не буду той собой, которая когда-то с нетерпением ждала выхода этой книги в свет. Всегда немного страшно делать что-то впервые, зато пьянящее ощущение драйва при этом зашкаливает.
«Стихосоматика» – это попытка вербально зафиксировать обманы восприятия, победить их, напомнив себе об их иллюзорности. Любой всплеск на поверхности иллюзии – прекрасный повод для стихотворения. Единственное верное, что можно сделать с желанием писать стихи – это писать стихи.
Первая часть сборника – почти полностью силлабо-тоническая, в ней стихотворения последних лет в произвольном порядке перемешаны со стихами, которые я написала в Литинституте.
Вторая часть книги, «Флэшбэки о Петербурге» – это своего рода дневник, небольшая последовательная история, где все стихотворения расположены в хронологическом порядке и написаны в октябре-декабре 2013 года, в этой части преобладает рваное тоническое стихосложение и высокий эмоциональный накал.
Я хотела бы поблагодарить всех живых существ на этом свете за радость и вдохновение, и отдельное спасибо хочу сказать маме, папе, тёте Юле и тёте Наде – без них эта книга никогда не появилась бы на свет, братику – за самую лучшую поддержку, бабушке Ане, дедушке и бабушке Тане – за то, что никогда во мне не сомневались, моим двоюродным братьям Мите и Вове, дяде Ване, моим прекрасным друзьям и просто хорошим людям – Стефании Даниловой (мне повезло иметь такого друга, как ты!), Кире Безвестной (перуанский город N ждёт нас, коллега!), Ирине Балашовой (ты прекрасная и знаешь это!), Стэйси Швихтенберг (скоро увидимся в Москве или Пензе!), Алине Рихтер – за то, что поддерживает безумные идеи вроде «а поехали куда-нибудь прямо сейчас!», Марьиванне (спасибо, что всегда меня понимаешь!), Дену Тубусову – на которого всегда можно положиться, Веронике Грицук (мы ещё снимем не один крутой фильм!), Антону Пылаеву (всего тебе хорошего), Марии Стешиной – за свет, мудрость и вдохновение, Сергею Гоникбергу (привет Северной столице!), Ивану Масалову – поэту, однокурснику и настоящему другу, Стасу Храмышеву – который всегда появляется в нужный момент, Алисе Садыховой – за умение заражать энергией, Оксане Анаско, Ване Факову, Марианне Панике и Паше, Марине Жартовских, Алексею Позину – моему соавтору, Илье Беляеву, Ольге Басковой, Петру Лукьянову, Антону Лисицыну, Диме и Люде Молчановым, Люцианне Рэдель-Звонской, Сергею Семякину, Никите Семичеву – идеальному попутчику, Андрею Сибиряку, Хельте, Грише Мовшицу – Хулигану Всея Руси, Дмитрию Санникову, Эльфику, Инне Имаевой, Александру Чистякову, Серёже Хомичу, Оле Беляевой, Алёне Синице и остальным, моим учителям – Мадже – за всё и ничего, Н.В. Давыдовой – первой учительнице по литмастерству, К.М. Поливанову – научившему меня любить русскую литературу, О.Е. Кармаковой – за любовь к русскому языку, Е.С. Абелюк, Н.Ф. Боровской, И.В. Кархиной, О.В. Смолицкой, И.Т. Солнцевой – самой лучшей на свете учительнице немецкого языка, С.С. Арутюнову – прекрасному поэту и мастеру, И.И. Карабутенко, С.Р. Федякину, С.С. Лесневскому – открывшему для меня Блока, С.Б. Джимбинову – показавшему мне Тракля, всем моим читателям, подписчикам моего паблика – спасибо, что в меня верите, и отдельное спасибо Каю Хансену и Ромашке Королёву за частицу хаоса, из которой рождается танцующая звезда[1].
Потому что о ней невозможно без рифм.
Потому что она – это звук или цвет,
девяноста процентам Планеты незрим,
тем не менее, свет,
порождающий свет.
Тропы, афрокосичкой сплетаясь, ведут,
в глубь сознания, самую синюю глубь,
по крутым позвонкам электрических дуг,
измеряя метафорой мглу,
ударяя эпитетом по бытию,
чтобы то поддавалось строке —
автор тонкую руку сжимает твою,
и фракталы ползут по руке,
обращая тебя из чего-то в Ничто,
или Нечто,
сильнее всех Будд,
два окна глаз твоих вмиг лишаются штор,
третий мягко мерцает на лбу.
И не давит общественных мнений скелет.
Почему я корабль и маяк?
Потому что люблю ее тысячу лет.
Потому что она – это я.
А теперь и твоя, мой читатель-поэт.
А теперь и моя, и твоя.
Приехав в страшном настроении на премию Хлебникова проигрывать, я не отличала быдловатых охранников от поэтов, пола от потолка, чая от кофе, мои друзья были уверены в моем проигрыше и звали пить шоколадное пиво в уютную таверну после церемонии, но сначала нужно было красиво проиграть, то есть выйти на сцену в числе шести лауреатов и уйти не последней. То есть, с позором.
Разноцветная девочка с огромной картиной в руках, кажется, узнала меня. Я чувствовала, что она узнала меня иначе, что мое имя ей вряд ли известно. Может быть, именно с ней я разговаривала в восемь лет, когда баловалась по телефону, набирая незнакомые номера и общаясь с людьми? Может быть, мы однажды столкнулись в толпе? Может быть, я дружила с ней в детском саду? Но ведь я не ходила в детский сад. От её присутствия мир становился легче. Мой мир был миром слова, чаще всего железного. Корабли и самолеты уверенно движутся по стихиям, будучи многотонными железными динозаврами – почему не могу я, подумалось мне.
