Ты моя сиреневая радость,
Ты моя сиреневая грусть.
Отчего ж на сердце так тревожно,
Отчего в душе моей темно!?
Я тебя люблю ещё сильнее,
Я тебя ласкаю всё нежней.
Отчего ж на сердце так тревожно,
Отчего в душе моей темно!?
Надо бы летать подобно белой птице,
Надо бы журчать весенним ручейком.
Отчего ж на сердце так тревожно,
Отчего в душе моей темно!?
Прогоню я прочь из сердца непогоду,
Из души я выплачу печаль.
Ты моя единственная радость,
Ты моя единственная грусть!
Через года, через века —
Мы снова встретимся, любимый!
Два атома сойдутся в цвете липы,
И там сольются в нераздельной неге…
Я так люблю тебя, родная —
Всем сердцем, разумом, душой!
Что нет во мне боль страстного желанья,
Чем ощутить тебя своей женой.
Хочу, чтоб ты была, моя родная, рядом.
Чтоб ты была со мной во сне и наяву.
Хочу, чтоб смех твой мне служил наградой,
За всё пережитое не во сне, а наяву!
Твой стройный стан, твой лёгкий шаг,
Твой нежный взор и сладких губ прикосновенье.
Дышать и слушать, и молчать – с тобой,
С тобой, мой милый, добрый ангел!
Настанет день и я уйду,
Уйду в Аидовую тьму.
Уйду совсем, уйду навек,
Закрыв своей судьбины дверь.
Вы ж не ругайте, что не был Ваш,
Что не был рядом когда трудно.
Жизнь пронеслась как конь горячий!
А я всё думал – молодой,
Что всё успею, всё смогу.
Смогу исполнить песнь свою —
О чём-то важном и прекрасном.
Жизнь нас не хочет отпускать
И всё баюкает надеждой.
Не верьте, братцы, этой даме!
Берите от неё всё враз
И не надейтесь на потом,
Поскольку может не случиться.
Творите всё что в ваших силах —
Суразности иль вовсе нет.
А там, как повезёт, что больше —
Суразностей фальшивых
Иль несуразностей великих!
Судить о том подвластно лишь ему —
Тому, кто судит обо всём на свете!
Ах, Кирьяковка, родная деревенька,
Как ты люба мне, как дорога!
Где б в краях чудесных я б ни обретался,
Но милей – родные берега.
Мы в своих стремленьях словно птицы,
Сердце наше просит высоты.
Высоты ж не столько поднебесья,
Сколь высот житейской суеты.
Если ж наши крылья очень прочны,
Мы парим, порою позабыв,
О тебе, родная деревенька —
Той, что вознесла нас в эту высь.
Наша ж жизнь не соткана из нитей только рая,
Лихолетья постоянно будоражат нашу жизнь.
И случается, на смену ласковым метелям,
Вдруг ворвутся снежный вихрь или едкий чёрный дым.
Вот тогда, в такие грозные годины,
Вдруг очнёмся мы и вспомним о тебе.
О тебе, сторонушка родная,
Той, что нам верна и предана вовек.
Ты была верна в любое время года,
В летний зной и в зимнюю метель.
Ты была верна какая б непогода,
А за что? – попробуй-ка ответь.
Просто ты была верна как мать-старушка —
Верила, любила и всегда ждала.
Мы ж твои нашкодившие всуе дети,
Не всегда умели Землю-мать беречь.
Ах, Кирьяковка, родная деревенька,
Как ты люба мне, как дорога!
Где б в краях чудесных я б ни обретался,
Но милей – родные берега.
Я б желал, проснувшись на заре росистой,
Вдруг пропеть как соловей в сиреневых кустах.
Я б тогда не стал терзаться думами о смысле жизни,
А спокойно смог бы умереть с улыбкой на устах.
Я б желал, превратиться в росу,
И упасть на траву, где когда-то родился!
Ничто на свете нет страшней —
Ни смерть, дышащая тебе в лицо,
Ни горькие утраты матери иль друга,
И даже не предательство любимой.
Страшней всего на свете —
Собственной рукой
Заколотить гвоздями
Отчий дом!
Я бы лучиком хотел к тебе в ночи прийти,
И согреть твои озябшие ладони.
Я бы ключевой водой хотел к тебе прийти,
Чтобы напоить твои запёкшиеся в зное губы.
Я бы ветром пожелал к тебе прийти,
Чтобы унести все тяготы твои мирские!
Разноправный, разноликий, разноцветный мир любви.
Как жесток и как прекрасен,
Как убог и как богат ты —
Разноликий мир любви!
Я вспоминаю наши встречи
С щемящим трепетом в груди.
Мы были так с тобой беспечны
И до безумья влюблены.
Какой глупец я был, о Боже!
Что не испил любви до дна.
Теперь же мы с тобой далече,
Меж нами реки и снега.
Любить – ведь это значит верить!
Любить – ведь это значит жить!
Я не хочу, чтоб жизнь была как ветер.
Я лишь хочу, чтоб ты была моей!
Нам с тобой отпущено судьбою,
В жизни прошагать жестокие года.
Ты вдали повсюду будешь, милый,
Как бы ни крепка была любовь к тебе моя!
Разорвать на части может душу,
Затуманиться рассудок от любви к тебе.
Всё равно не станем мы друг к другу ближе, милый,
Как бы ни крепка была любовь к тебе моя!
По ночам я плачу, словно осень,
И молю свою проклятую судьбу.
Но не спустишься с небес ко мне, мой милый,
Как бы ни крепка была любовь к тебе моя!
А в душе моей бушует непогода —
Смерть и жизнь схлестнулись на краю одной межи.
Все б частички и души, и тела отдала тебе б, мой милый,
Так крепка любовь к тебе моя!
Средь тамбовских холмов и равнин,
Течёт моя реченька детства.
Ту речушку Пандой зовут
И была она так чиста и игрива.
Уже много воды с тех пор утекло,
Поразъехались люди с её берегов,
Опустели дома и деревни,
Лишь берёзка стоит на краю,
На краю той деревни над речкой.
А, ведь, было когда-то иначе —
