Автобус притаился за группой деревьев. Он не сам спрятался. Сюда его приволокли, разули и бросили. Он чувствовал в себе еще столько сил и бодрости. Все стекла целы, даже трещин нет. На сидениях лоснится приличного вида кожзаменитель. Разве что надписи нацарапаны на боковых стенах. И стойкий аромат солярки и бензина, который въелся в стены, кресла. Поселился там навсегда.
В тот день на выезде у Автобуса что-то скрипело, рычало и тарахтело внутри. Напарник нервничал и ругался, сцеживая слюну сквозь зубы в открытое окно. Автобус тоже нервничал и дергался, подпрыгивал, как на кочках, на ровном месте и, наконец, упрямо встал среди дороги. Все равно, что рогами и копытами уперся. Юрий, обычно спокойный и уравновешенный, не мог сдержать негодование. Автобус ждала бригада, отработавшая свою смену, а он тут сломался. Эх, давно пора было сделать капремонт. И в контору не сообщить. И напарника он сегодня не взял. Молодой парнишка загулял и не вышел на работу. Юрий распахнул дверцы автобуса и по ступеням спустился вниз. Не удержался и от злости стал пинать колесо, как-будто оно одно в ответе за весь механизм. Автобус стерпел и даже не показал виду, что что-то почувствовал, но сильно обиделся на напарника. Юрий выпустил пар, достал пачку папирос и закурил. Стал немного успокаиваться. Он ждал встречные машины и, останавливая их, каждого водителя просил завернуть в контору и сообщить о поломке на трассе. Несколько отказали: они очень спешили. Но вот один согласился и Автобус с напарником стали ждать. За это время раннее утро плавно переросло в день. Солнце поднялось выше. Мимо все чаще стали проезжать проснувшиеся автомобили и автобусы.
Вот пролетел их с напарником знакомец, другой автобус, прогудел на ходу и помчался за ожидавшими его людьми. Следом, минут через двадцать пять, на горизонте показался трактор, тарахтящий и прыгающий на ровной дороге, как на батуте. Это за ними. От нетерпения Автобус готов был зарычать, так медленно полз по дороге трактор. дребезжа и фыркая. Но напарник заглушил двигатель, потому Автобус и смолчал.
Наконец трактор подъехал и остановился своим старым копченным задом прямо перед светлой с синей полосой мордой Автобуса. Автобус хотел возмутиться, но все же осознал, что бывают случаи, когда рад любой помощи. Мужчины закрепили тросы и трактор тронулся, обдав Автобус черным удушающим выхлопом. Автобус на время задохнулся в клубах дыма, поперхнулся, дернулся и пошел медленным ходом вслед за исторгающей дымный смрад старой гусеницей.
Автобус не отправили в депо. Его оттараканили в это пустынное место среди колхозных полей на холмах и бросили на задворках чужих огородов. А механики, как хирурги, переоделись в грязные промасленные робы и черными от мазута руками провели операцию: обрезали провода и трубки, отвинтили болты и гайки и выдрали из груди Автобуса его сердце- двигатель. Повытаскивали еще кое-что по мелочам, но Автобус был в таком глубоком трансе, что и не соображал ничего. В сознании всплывали неясные мысли, как оглушенные динамитом рыбы: " И это все? Конец? Так внезапно? Что я? Где я?»
Когда Автобус очнулся, была ночь и темнота. И пустота в груди. И такая тишина вокруг, которую, казалось, уже ничто в мире не способно было бы разбудить. Автобус и раньше бывал в кромешной тьме в ночном депо, ощущая спокойное дыхание своих товарищей рядом и разлитые в воздухе ароматы масел, бензина, солярки, керосина, солидола и новенькой резины. Сонное покрякивание старых ржавых механизмов и почти неуловимый гул спящего молодого железа в ночи.
Автобус ощутил такое отчаяние и одиночество, ненужность, как будто его вычеркнули из списков живых. Но он еще есть. Он здесь. Где здесь?
Ветер пронесся за невидимой ширмой тополей. Проснулись шорохи, шепотки и журчащие звуки воды, несущей шелестящие волны где-то совсем рядом. Прохладные потоки воздуха гладили остывающий металл. Плотная завеса облаков на черном небе отдернулась и выплыла, засветилась серебристым светом круглая улыбчивая луна. Сквозь призрачную сетку тополиной листвы просочились светлые блики, забегали по фасаду Автобуса, заглядывая в окна и проникая внутрь салона. Мягкими. бесшумными пятнами улеглись на креслах, слегка подрагивая. Автобусу стало щекотно, захотелось чихнуть и избавиться от незваных гостей. Он напрягся, ловя очередную порцию лунных захватчиков в стеклянный плен своих окон, и выстрелил ими, отражая от себя вперед. Но эти отражения запутались в плотной ширме из стволов, ветвей и листвы деревьев и заплясали среди них тающими брызгами неясного света. А Луна, беззвучно смеясь, сбросила с небес невидимое покрывало. Небо осветилось множеством маленьких звезд, рассыпавшихся как веснушки на теле этого глубокого темного неба.
Автобус затаил дыхание и потерял всякий ход мыслей. Он всеми своими окнами смотрел на мерцающие огни и таял среди этих невероятных снов наяву. Он, словно кит, плыл среди манящих светлячков навстречу улыбающейся ему Луне. Боль, отчаяние и одиночество отступили, ушли, скрылись среди ночных шорохов. Да их и не было вовсе. Автобус не спал до рассвета и встретил свою новую зарю. Звезды гасли одна за другой. Небо из черного превратилось в ультрамариновое и серо голубой дымкой смыкалось над горизонтом. Заря светлой полосой очертила границы холмов, поплыла розовым шлейфом по простору и вспыхнула ярко розовым светом озаряя небосклон. Еще несколько минут и над горизонтом показался слепящий глаз солнца. Он, как воздушный шар, медленно поднимался ввысь. Сквозь тревожный шум проснувшихся тополей, сквозь их трепещущую от свежего утреннего ветерка листву проникали яркие солнечные стрелы. Слепили так, что Автобусу казалось, что какое-нибудь стекло непременно треснет. А с другой стороны посветлевшего неба медленно таяла Луна, бросая прощальный взгляд на своего нового знакомого. Солнце поднималось все выше и уже не било в стекла, а разогревало железную крышу. Разомлевший Автобус устал и медленно погрузился в сон, где он плыл и плыл по реке, состоящей из маленьких светлячков, а Луна, качаясь в темном небе, ждала его с улыбкой на круглом лице.
