Здесь всегда тихо и спокойно, да так наверно, и должно быть в последнем месте успокоения людских душ.
Тишина кладбища нарушалась нечасто – в день празднования христианами светлой Пасхи, в родительский день, или когда, вот как сегодня, приносили новых умерших. Давно уже действовало второе русское кладбище, которое стали называть Новым. Горе людское переместилось туда, а на Старом кладбище хоронили ныне редко, разве что старый человек перед приближающейся кончиной попросит родных похоронить его рядом с родными. Для нищего, что сидел у самых ворот, ничего нового и необычного в этой очередной процессии не было, он привык видеть чужое горе, более того, новые похороны лишь означали приход новых подаяний. На эти деньги Коля мог жить, но странное дело, с тех пор как он, в прошлом непросыхаемый алкоголик, нашел себе это «место работы», то бросил пить и поверил в бога.
Спрятав деньги в карман, Коля проводил взглядом процессию, в самом конце ее, держась ближе к отцу, шел мальчик. На вид ему было лет двенадцать. Видимо, он впервые был в таком месте, и потому шел, заинтересованно разглядывая все вокруг.
Увидев странных полупрозрачных людей возле процессии, мальчик удивленно остановился.
– Ну, ты чего, испугался что ли? – спросил его отец и тоже остановился.
– Нет. Папа, а кто они такие? – в свою очередь спросил сын и кивнул в сторону прозрачных существ.
Отец бросил взгляд в том направлении, что указывал сын, но увидел только кресты и обелиски.
– Кто знает, кто здесь покоится. Ладно, сынок, ты посиди вот здесь и подожди меня. Я скоро вернусь.
Мужчина показал сыну на одну из стоявших вдоль центральной аллеи скамеек, а сам пошел вслед за удаляющейся процессией, и все полупрозрачные люди тоже удалились следом, оживленно обсуждая увиденное. Только одна девочка осталась стоять в задумчивости.
– Зря они живого хоронят, – сказала она то ли мальчику, то ли себе самой.
– Живого? Как это живого? – удивился мальчик.
– А вот так. Сам посмотри, рядом с ним нет его духа, значит, он еще живой.
Девочка вдруг замолчала и внимательно посмотрела на мальчика.
– А ты странный. Ты нас видишь.
– Кого вас?
– Духов. Вы, люди, еще называете нас привидениями. А хочешь дружить со мной? – вдруг без всяких предисловий предложила девочка. – Я ничего тебе плохого не сделаю.
– А человека вы убить можете? – с некоторой опаской, но больше с интересом спросил мальчик.
– Нет, но подстроить несчастье можем.
– Как это – несчастье?
– Ну, несчастный случай. Человек неожиданно попадает под машину, или падает с крыши, или ещё что-то в этом роде.
– Под машину?! Но тогда ведь человек может умереть! – воскликнул мальчик.
– Это как получится, – спокойно ответила девочка. – Мы можем только подстроить несчастье, но убить мы не можем, это решается не нами.
– А кем?
– Точно не знаю, – девочка пожала плечами, – но знаю, что нам не рекомендуется вмешиваться в дела мирские.
Тут до них донеслись звуки рыданий.
– Подожди-ка, – сказал мальчик, – я сейчас вернусь.
Он побежал туда, где возле недавно выкопанной могилы стояли сейчас все его родственники и знакомые умершего двоюродного деда. Гроб ещё не опустили в яму, с покойным прощались, потому и плакала сейчас так горестно его дочь, двоюродная тетя мальчика. Многие женщины тоже плакали, некоторые тихонько утирали слезы платочками. Отец мальчика стоял немного в стороне, и лицо его было сумрачным. Мальчик подбежал к нему и сказал негромко:
– Папа, не надо его хоронить, он живой.
– Кто? – не сразу понял отец.
– Он, – ответил мальчик, кивнув в сторону гроба.
– Тихо, ты что говоришь, – строго высказал ему отец, – не дай бог, кто услышит. Я же сказал тебе, посиди на скамейке, я скоро приду.
Мальчику ничего не оставалось, как вернуться назад. Девочка еще сидела на скамейке и с любопытством на него смотрела. Мальчик сел рядом.
– Ну что, не поверили? – и сама тут же ответила: –Я знала, так и будет. Люди или вообще ни во что не верят, или верят во всякую чушь. Ты мне так и не сказал, будешь ты со мной дружить?
– А сколько тебе лет?
Мальчик без страха, с интересом разглядывал духа. Девочка была симпатичной, хоть и прозрачной, и мальчику стало жаль это создание, лишившееся жизни в столь раннем возрасте.
– Я умерла, когда мне было десять. Видишь, вон там моя могила.
Мальчик посмотрел и увидел заросшую травой и колючкой могилку и небольшой сваренный из труб крест, с облупившейся от времени черной краской. К кресту была привинчена табличка с еле видимыми датами рождения и смерти. Мальчик посчитал в уме, произведя некоторые расчёты.
– Так тебе сейчас тридцать лет! – воскликнул он.
– Нет, мне десять. До самого воскрешения мы остаемся в том возрасте, в каком умерли.
– А как ты…– мальчик помялся, – умерла?
– Под машину попала, – спокойно ответила девочка. Вопрос мальчика ее отнюдь не смутил. – Я даже не сразу поняла, что случилось. Только вижу только я отдельно и тело мое отдельно. Уже потом я испугалась, попыталась соединиться со своим телом, но как ни старалась, у меня ничего не вышло.
– Тебе, наверно, страшно было в тот момент?
– Да, очень страшно, особенно, когда хоронили, но больше было жаль маму с папой. Они так плакали.
