Когда Фархоту было четыре месяца от роду, он заболел. В те года в глухомани, в которой жила семья мальчика, больницы не было, но в соседнем поселке находились приемный покой и фельдшер. Болезнь развивалась очень стремительно, высокая температура сжигала маленькую плоть, а легкие будто окаменели, и каждый вздох давался с величайшим трудом. Вечер окутывал сумраком. Отец отправился в соседнюю деревню, чтобы найти машину и привезти фельдшера домой. Он сказал, что не вернется без помощи, и ушел. Ночь спустилась на лес и пришла к ним в дом. Свет маленьких домишек был как маячок для путника, который пришел в поисках только одного, необходимого для него дома. Он остановился возле забора, где жила семья Фархота, и позвал хозяев. Собаки, и соседские, и хозяйские, остервенело залаяли, ощетинясь. Бабушка вышла к путнику и остолбенела, когда увидела, кто именно к ним пришел. Это был ее муж, отец ее дочери, что ушел из семьи многие годы назад. Она узнала в бородатом, покрытым морщинами лице того самого мужчину, что когда-то бросил ее с дочерью на произвол судьбы, просто пропав. Со временем после долгих поисков она смирилась с потерей и посчитала, что он где-то погиб или ушел к другой женщине, и просто продолжала жить как получалось, оставаясь хорошей матерью своей дочери. А теперь он стоял на ее пороге.
– Ты? Почему ты?.. Где ты был все это время? Что с тобой случилось?
– Я пришел вылечить малыша, иначе отойдет в мир иной, – проговорил старик, входя во двор.
– Как ты можешь его вылечить? – женщина явно не понимала происходящего, но почему-то поверила ему.
– Я знаю, что с ним, только я могу помочь, – ответил он и быстрым шагом пошел к дому.
Бабушка не понимала, что происходит, но мысль о том, что он действительно может помочь, будто парализовала ее логическое мышление. До того, как муж ее покинул, он ей рассказывал, что его семья не простая и его прадед был знахарем, помогал людям и перед тем, как исчезнуть, он говорил о каких-то снах, что он видел. В этих снах ему этот уже мертвый на тот момент прадед что-то передавал в руки. Но она не обращала на это внимания: мало что может привидится во сне.
Мужчина зашел в дом и направился в комнату к малышу, где сидела его дочь с внуком. Бабушка побежала за ним и дочери начала объяснять, кто он и зачем сюда явился.
Женщины были в недоумении, куча вопросов, куча эмоций на их лицах и в их словах. Все происходило настолько стремительно, что никто не успел опомниться.
Мужчина взял на руки младенца и что-то начал шептать.
Мать успокаивала дочь, не давая ей вмешиваться. Происходило все как в тумане, действие за действием, будто в замедленной съемке. Женщины просто замерли, будто околдованные, не в состоянии противится происходящему, но с малой надеждой, что, может, это спасет ребенка.
А мужчина наговаривал и наговаривал что-то в маленькие ладошки мальчугана и тихо-тихо было вокруг. Ничто не мешало таинству передачи.
Он передавал то, что ему передали когда-то. Та сущность, что держала их род в контракте на немыслимую силу, что переходила от одного родича к другому только по мужской линии, она слово за словом перемещалась в младенца. В то время, как малыш оживал, мужчина терял силу, и последние свои слова он еле выговорил.
– Все, – сказал он, отходя от кроватки младенца. – Будет жить.
И еле-еле побрел к выходу. Мать кинулась к дитя и увидела, что тот живой, розовенький лежит с умиротворенным здоровым личиком и наблюдает за всем происходящим. Он дышал легко. Она ощупала его – температуры будто бы и не было! Она ликовала! Бабушка тоже отвлеклась на выздоровление внука, но, увидев, что дверь открыта нараспашку, побежала за мужем. Но его и след простыл.
Так и излечился Фархот и стал жить дальше, будто ничего и не происходило. Этот загадочный случай в семье решили забыть. Фельдшер, приехавшая к больному, всех нашла в здравии и долго возмущалась. Но все бы забыли об этом случае, если бы не дальнейшие странности. Хотя и было решено на семейном совете Фархоту об его исцелении ничего не говорить.
Странности Фархота сопровождали с мальства. То он что-то видел, что не видят другие, то слышал. Но Фархот рано стал понимать, что то, что для него нормально, маму пугает и расстраивает. Так он перестал пугать ее, не говоря об этом. Со временем он понял, что он в своем окружении является белой вороной. Он думал по-другому, действовал, не отталкиваясь от социального понимания и рамок, а так, как ему одному считалось правильным, и этим он очень удивлял своих родных и окружающих.
Со временем семья распалась, папа ушел, оставив Фархота с бабушкой и матерью. Это подорвало психику матери. Она была очень нестабильна. Бабушка же была такой любящей и принимающей, что, казалось, весь мир обогрет ее истиной любовью. Фархоту она передала всю свою нежность.
Мать не была злой, она просто не понимала, как можно жить иначе, не вредя своим эмоциональным состоянием окружающим. Ее обида на отца стала ненавистью. Но любовь в ней тоже была, хотя к Фархоту она не была проявлена. Мама всегда жалела брошенных больных животных, приносила их домой и лечила как могла. Поэтому во дворе всегда было много котов и собак, которые смогли выжить.
