Я уже давно уложила Ярика спать, но не спешила покидать его комнату. Мне хотелось наслаждаться каждой секундой пребывания рядом. Сердце сжималось только от мысли, что завтра я опять уеду на две недели, опять расстанусь со своим маленьким принцем. Не хочу уезжать, но есть слово «надо». Надо выплачивать кредит, надо платить за садик и секцию по плаванию, куда мы записали сына, надо платить по счетам, надо тратить деньги на ремонт и заправку машины, надо покупать продукты и одежду… Надо, надо, надо. Одно сплошное надо. Я уже ненавидела это слово. Я хотела жить не так, как надо, а как я хотела.
Проводить больше время с сыном, играть с ним, гулять. Заниматься домом, сделать нормальный, а недешевый, ремонт, наконец-таки, в квартире, а возможно вообще переехать отсюда… Я бы занялась собой. Сделал бы красивый маникюр и прическу, купила бы много красивой одежды, чтобы радовать мужа… и я бы любила его. Если бы жила такой жизнью, то обязательно любила Степу.
Но моя реальность совершенно иная. Грязная и отвратительная. Меня тошнило от того, как я жила. Меня раздражал этот город, который повлиял на мою судьбу, меня раздражала эта квартира, которая пропиталась ложью и противными духами моей не менее противной свекрови. И я была совершенно равнодушна к собственному мужу, которого, если честно, никогда и не любила. Да и замуж за него не хотела…
И только он. Мой маленький принц. Мой маленький лучик света в этом темном царстве. Если бы не Ярослав, я бы, как Катерина, покончила с этим. Над ее головой висела гроза, и над моей тоже… Мы обе стали заложницами собственных судеб.
Наклонилась и провела ладонью по коротким шелковым волосам сына. Боже, как быстро летит время! Кажется, только недавно я впервые взяла на руки маленький комочек, весом в четыре килограмма, и заплакала. Взглянула в его темные глаза, вдохнула сладкий запах и поняла… Вот он смысл жизни. Плевать на Степу, плевать на его сумасшедшую мамашу. Плевать. Только ради сына я буду просыпаться, буду вставать с постели и жить. Дети – вот ради чего стоит дышать и существовать.
Приглушила свет в комнате и вернулась на место возле постели. Скоро придет муж и будет звать меня в постель. Я знала. Это уже был своеобразный ритуал. Я подолгу пряталась в комнате Ярика, пока у Степана не кончалось терпение. А я каждый день молилась, чтобы он хоть раз пришел уставший с работы и у него не хватило бы сил залазить на меня.
И, словно как по расписанию, я услышала тихий стук в дверь. Закатила глаза, но даже не пошевелилась. Продолжила трогать волосики сына, который хмурился. Какой серьезный! Не любил, когда я прилюдно показывала свою нежность и любовь, а вот когда мы оставались наедине… Мой маленький мужчина готов был часами обниматься со мной.
– Яна? – тихо позвал Степа, а я сделала вид, что не услышала. Надо было лечь с сыном и притвориться спящей. – Яна?
Позвал более настойчиво. Не нравится ему ждать и уговаривать меня.
Тяжело вздохнула и все же встала. Не дай Бог еще сына разбудит своим нытьем.
– Чего так долго? – муж недовольно нахмурил брови, как это делает наш Ярослав, – я уже заждался…
Его теплые ладони соскользнули под мой халатик и сжали ягодицы, прикрытые тонкой тканью хлопковых трусиков.
– Соскучился… – прошептал Степа и подтолкнул меня в сторону гостиной, где мы с мужем спали. Когда мы ввалились в зал, то я тут же оттолкнула Степана от себя, поскольку в кресле восседала моя горячо любимая свекровь. Она часто такое делала. Знала, что мне рано вставать и уезжать на работу, поэтому приходила смотреть телевизор в нашу комнату.
Муж раздраженно выдохнул.
– Мама, что ты здесь делаешь?
Зинаида Алексеевна поправила очки и удивленно на нас посмотрела, а потом перевела взгляд на расправленный диван.
– Сына, ты же знаешь, что я люблю эту воскресную передачу…
Степа никогда не возражал своей матери. Чтобы она ни делала, чтобы ни говорила. Маменький сынок.
А была уверена, что она все делала мне назло. Знала, что я завтра рано уезжаю, поэтому лишала меня возможности выспаться перед дорогой.
Муж ничего ей не сказал. Взял меня за руку и потянул в ванную комнату.
– Нет, я хочу спать, – тихо проговорила и мягко отобрала руку.
– Яна, – твердо проговорил Степа и вновь обхватил мое запястье, – ты уезжаешь на две недели…
Я прекрасно понимала его намеки. Но я не хотела заниматься с ним сексом. Кивнула головой на Зинаиду Алексеевну, которая внимательно прислушивалась к нашему разговору и даже не скрывала этого. За три года я отвыкла смущаться ее. Но все равно мне становилось неловко от мысли, что она будет знать, чем мы занимаемся в ванной.
– Пошли… – муж настойчиво потянул меня, и я покорно последовала за ним.
В маленькой ванне он тут же закрыл дверь на щеколду, которая едва держалась на соплях и на добром слове. Я включила воду на всю мощность, чтобы создать иллюзию того, что нас точно никто не услышит.
Степа тут же набросился на меня, принялся целовать мою шею, оставляя влажные следы на моей коже. Я обняла его за плечи и стала поглаживать их. Я создавала видимость того, что чувствую в процессе. Степа не был любителем долгих ласок, поэтому он несколько секунд помял мою грудь, погладил промежность, а после нагнул над раковиной, в которую я вцепилась онемевшими пальцами.
