«Зеленый лев пожирает Солнце» (Алхимический символ из «Розария философов», 1578)
Что такое алхимия? Однозначно на этот вопрос не ответить. В нашем современном языке нет такого слова, нет эквивалента, с помощью которого можно было бы описать, что понимается под Великим Деланием, как называли алхимики свое искусство.
Конечно, алхимия – это не наука в современном смысле этого слова. Она значительно выше любой науки. В наш век, когда само слово «наука» стало мерилом истины, некоторые адепты, бывает, алхимию называют «наукой наук». Но даже такое почтительное «удвоение» истинности – серо, плоско и не выражает даже малой толики потаенного содержания, заключенного в этом загадочном и удивительном Знании.
Истоки его уходят в глубокую, глубокую древность, к легендарному египетскому мудрецу Гермесу Трисмегисту (т. е. Трижды великому). Автору знаменитой Изумрудной скрижали. Считается, что он вырезал на изумрудной поверхности технологию изготовления философского камня, с помощью которого проводилась трансмутация элементов (например, превращение свинца или ртути в золото) и создавался эликсир жизни. Но если идти уж совсем в глубь веков, то и в Египет алхимия пришла из Вавилона. Отдельно она возникла еще до наступления новой эры и развивалась в Китае и Индии. В средневековье об этом, как ни странно, европейцам кое-что было известно. Так Марко Поло описывал йогов, которые «живут по 150 – 200 лет», для чего «… используют очень странный напиток: они смешивают дозу серебра и дозу ртути и пьют эту микстуру». Несколько позже Франсуа Верньеру довелось наблюдать индийских йогов и факиров. Он пишет: «Есть и другие… весьма странные люди: они почти все время скитаются с места на место; высмеивают все, с чем ни встретятся, ни о чем не беспокоятся. Это люди, владеющие тайнами; они, говорят, даже знают, как создать золото и приготовить ртуть… одно-два зернышка смеси, принятой утром, сохраняют тело в совершенном здравии».
*** *** ***
Но «генеральная линия» развития европейской алхимии заключалась в передаче тайного, «герметического» знания от египтян грекам. А в самые отчаянные времена раннего средневековья его, как сакральное или жреческое искусство, сохранили и приумножили арабы. От них оно в Х веке через Испанию и Византию пришло в Европу. Первым великим алхимиком на христианском Западе стал Герберт, монах из Орильяка, в юности учившийся у арабов в Испании, впоследствии обвиненный в колдовстве и чернокнижии, но все же окончивший жизнь не на костре, а в тиаре папы римского. Это был Сильвестр II (999—1003 гг.). Несмотря на столь высокий пост, говорили, что перед смертью, исповедуясь, он признался, что регулярно беседовал с Сатаной. Согласно последней воле усопшего, его труп положили на повозку, впрягли в нее двух лошадей, одну черную, другую белую, и отпустили их свободно бежать по улицам, а там, где они остановятся, папу похоронили. Лошадям угодно было прекратить бег перед Латеранской церковью, где и исполнили последнюю волю усопшего, «друга дьявола». При этом, собравшаяся толпа, как передают очевидцы, впала в неистовство и орала, будто в нее «вселился нечистый».
Но расцвет алхимического искусства начался позднее в эпоху крестовых походов. Когда европейцы познакомились с важнейшими трактатами восточных мудрецов. Сокровенное знание доступно немногим, а потому по природе своей интернационально, и вот, благодаря этим трудам, в христианском мире появляется целая плеяда великих алхимиков: Альберт Великий, Роджер Бэкон, Раймонд Луллий, Николя Фламель, Василий Валентин…
Церковь их, прямо говоря, не любила. Ведь алхимики, хотя и были набожными, но в своем Творении практически уподобляли себя Богу, бросая ему дерзкий вызов. Но трудясь десятки лет над «улучшением» его работы, через гордыню духа они приходили к Нему. Здесь Мастера Великого Делания – полная противоположность святому Франциску и его братьям, обретавшим Бога через униженность и нищету духа. Интересно, что некоторые из них умудрялись сочетать и то, и другое (францисканство и алхимию). Например, Роджер Бэкон, пытавшийся с помощью превращения алхимии в экспериментальную науку побороть коварную магию Антихриста. То было самое раннее начало Эксперимента, – основы основ современной науки. То была заря изобретательской эры, и многие алхимики были подлинными новаторами. Тот же Роджер Бэкон, закончивший свою жизнь в заточении, пишет: «Во-первых, я расскажу вам об удивительных делах искусства и природы… Никакой магии в этом нет, ибо магия слишком низменна по сравнению с такими вещами и недостойна их. А именно: можно делать навигационные машины, гигантские корабли для рек и морей. Они движутся без помощи весел; один-единственный человек может управлять ими лучше, чем если бы на борту была полная команда.
