Одним из важных факторов, оказавших влияние на процесс объединения русских земель вокруг Москвы, стали международные связи Северо-Восточной Руси>1 с Константинополем в конце XIV – середине XV в.
Северо-Восточная Русь, ее князья и клир были активными участниками политической борьбы и вдохновителями политики «собирания русских земель», поэтому противоречия между церковной и светской (княжеской) властью, роль «византийского фактора» в политическом развитии удельной Руси представляют для специалистов интерес, что в полной мере относится ко времени правления великих князей Московских Василия I (1389—1425) и Василия II (1425—1462). Этот исторический период стал пиком дипломатической активности светской (княжеской) власти и представителей Русской православной церкви (митрополиты, епископы) накануне образования единого Русского централизованного государства.
Уже в XIV в. началось постепенное восстановление связей между русскими землями путем включения их в орбиту Москвы, которое еще не вело к осознанию общерусского государственного единства, но уже декларировалось в заключенных договорах Дмитрием Донским (1350—1389), стремившимся закрепить за своими потомками не только территорию вотчины Московского княжества, но и великое владимирское княжение. Подготавливалось оно и идеологически, о чем свидетельствует перенесение из Владимира в
Москву накануне Куликовской битвы главной святыни Владимирского Дмитриевского собора – иконы Дмитрия Солунского (1380); иконы Владимирской Божией Матери при сыне Дмитрия Донского Василии I (1395).
В XV столетии «собирание земель» приобрело устойчивый характер, совершенно ясно обозначилось руководящее значение Московского княжества в политической системе княжеств Северо-Восточной Руси.
Москва сумела перехватить инициативу в контактах с Константинополем у Твери, Великого княжества Литовского, так как там располагалась митрополичья кафедра, и добиться автокефалии (или независимости) от «ромеев» уже к середине XV столетия (1448).
Церковь с ее религиозным влиянием, используя многовекторные (дипломатические, церковные, культурные) международные связи с Константинопольским патриархатом, соперничала и с центральной, и с местной княжеской властью, но по мере укрепления великих князей Московских становилась слабее.
Феодальная война второй четверти XV в., заметно ослабив центральную власть, замедлила, но все же не смогла остановить объединительные тенденции.
Тема настоящего исследования относится к малоизученным страницам отечественной истории и ориентирована на изучение конкретных вопросов, связанных с дипломатической активностью Москвы, Твери, Нижнего Новгорода и Константинополя в один из переломных моментов отечественной и мировой истории – времени усиления Московского княжества и времени падения под ударами турок-османов некогда могущественной Византийской империи.
Исследование отчасти восполняет существующий ныне пробел в освещении церковно-политических взаимоотношений крупнейших региональных центров Северо-Восточной Руси (Москвы, Твери, Нижнего Новгорода) и Константинополя, создает фактические предпосылки для привлечения дополнительного внимания специалистов к изучению вопросов дипломатической истории русского Средневековья.
В течение долгого времени в трудах отечественных и зарубежных ученых затрагивался вопрос изучения участия иерархов Русской церкви (митрополитов, епископов) в политических процессах в период возвышения Москвы, ее борьбы с Тверью, Нижним Новгородом, Литвой (Пл.П. Соколов, о. И.Ф. Мейендорф)>2, но до сих пор нет специального обобщающего исследования, которое бы раскрывало коренные (дипломатические, церковные и культурные) тенденции этого участия.
Имеется в виду активная роль русской митрополичьей кафедры, которая находилась со времени Крещения Руси (988; 989 – по ультрамартовскому счету) в Киеве. Впоследствии при митрополите Максиме (1283—1305) резиденция митрополита была перенесена из Киева во Владимир-на-Клязьме (1299; 1298 – по ультрамартовскому счету)>3, что подчеркнуло новый статус великих князей Владимирских, ставших со временем во главе процесса постепенного собирания русских удельных земель в единое Русское государство, а затем митрополит переехал в Москву (1325).
Переезд митрополита «всея Руси» Петра (1308—1326) во Владимир-на-Клязьме в 1308—1309 гг. закрепил выбор, сделанный Максимом. Перед кончиной Петр объявил о своей воле быть погребенным не в Киеве или Владимире, а в Москве, что явилось серьезным основанием для города стать новым и постоянным местопребыванием Предстоятеля Русской церкви.
Распространенное мнение, что именно Петр перенес резиденцию митрополитов «всея Руси» в Москву, ошибочно. «Мощи Петра как бы освятили будущую церковную столицу Руси, став стимулом для Москвы в ее настойчивых претензиях на роль нового государственно-политического центра русской державы»
