Если огонь перекинется на носовые танки, взрыва не миновать. Но и начинать массированную пенную атаку нельзя, там мои люди. Экипаж танкера перестал бороться за живучесть своего судна, но и покинуть его на спасательном катере тоже не смог. Как сообщил капитан, пожар возник в кормовом трюме, и почти сразу же перекинулся в надстройку, отрезав подходы к спасательному катеру и надувным плотам.>1 Системы пожаротушения, по всей видимости, не сработали. А впрочем, это уже не важно. Что и как, будут разбираться чиновники международного арбитражного суда, страховая компания и судовладелец, а наше дело – спасать. Морской закон суров и не терпит двоякого толкования. Спасение человеческой жизни – обязанность любого мореплавателя. Обязанность бесплатная. И сейчас мои ребята спасают этих бедолаг.
Двадцать два человека столпились на баке в ожидании помощи. Некоторые имеют ожоги и ранения. Слава Богу, что никого не потеряли. И хорошо ещё, что они не успели отойти далеко в океан. Мы примчались первыми, как только получили первый «MAY DAY»>2, но за нами спешат другие. Когда мы подошли, вокруг кормы танкера уже горел мазут. Пламя подбиралось к носовым танкам, а там лёгкое топливо. Они сидят на бомбе! Вот я первым делом и послал катер для эвакуации экипажа.
Ветра почти не было – это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что наш катер не станет бить о борт волной, и забирать экипаж будет легче, но если поставить танкер носом на ветер, это значительно замедлило бы продвижение огня к носовым танкам. Но ветра нет, и это плохо. А пока всеми стволами ставим водяную завесу и сбиваем пламя вокруг кормы. Жирный чёрный дым почти полностью скрывает корпус танкера. Корма угадывается по всполохам пламени, а носовая часть ещё проглядывается сквозь дымную завесу. Я вжался в окуляры бинокля, пытаясь разглядеть, что же там происходит. Командир аварийной партии доложил по рации, что эвакуация идёт медленно. Штормтрап всего один, раненых спускают на швартовных концах. Наши поднялись на борт и помогают экипажу танкера. «Скорее, ребята, скорее, родные!» – шепчу я в нетерпении.
И вот когда наш оранжевый катер выныривает из-за форштевня>3 танкера, я вздыхаю с облегчением. Всё, люди спасены! Теперь будем тушить эту «плавучую керосинку».
– Пенная атака! – уже спокойнее командую я в микрофон.
– Есть! – отозвался из машины стармех.
– Старпом, принимай катер! Доктор, готов? Третий, дай мне дрейф и свяжись с буксирами. Далеко они? – эти команды произносились уже автоматически.
Я знаю – все готовы. Иначе и быть не может. Теперь уж дело техники. Это наша работа. Мы спасатели.
А началось всё очень давно, ещё в детстве. Сначала я спас сам себя. Прыгнул в речку, не умея плавать, и выплыл, заставив себя выжить. Потом я спасал котят, бросался в драку, когда мучили щенка, не раз возвращал в гнездо выпавших птенцов, защищал скворечник от кошки. А первого человека спас, когда мне было одиннадцать.
Андрейка, сын нашей соседки, остался дома один. Скучно ему стало сидеть у окна и глядеть на улицу. Нашёл спички и стал играться с ними на подоконнике. Лёгкая тюль вспыхнула мгновенно. Мальчишка испугался и бросился под кровать. А я как раз оказался рядом. Вижу в окне пламя, ну и, не раздумывая, бросился в дом. Дверь была заперта изнутри. Схватил я грабли и высадил стекло на веранде. Когда в дом вбежал, уже горели толстые шторы. Дыму было полно. Дёрнула меня нелёгкая срывать горящие шторы голыми руками. Обжегся тогда здорово. Сбросил их на пол и давай из чайника поливать. Кое-как затоптал и слышу, верещит кто-то. Сунулся на голос и выволок Андрейку из-под кровати. У того глаза бешеные, орёт, вырывается, укусить пытался. Потом на дворе постепенно пришёл в себя, рассказал, как было дело.
Конец ознакомительного фрагмента.
