В настоящее время научные исследования соотношения сознания и функционирующего человеческого мозга ведутся, в основном, в различных нейронаучных направлениях – во всем мире в нейронауки уже вложено громадное количество средств и научных сил. До недавнего времени широко афишировалось развитие методов картирования головного мозга, – нейровизуализации, предназначенной для создания пространственных представлений о биологических свойствах мозга, новых методов получения, представления, анализа, визуализации и интерпретации изображений. Поэтому значительное большинство людей, не являющихся узкими специалистами в этой области, наверное, очень сильно удивятся, узнав, что законы (или общие принципы) взаимосвязи сознания и функционирующего человеческого мозга (как его материальной основы), так и остаются по сути terra incognita (землей неизвестной).
Несмотря на огромное количество нейронаучных публикаций, оказалось не так-то просто найти информацию об общих принципах нейронаучных исследований – только частные методы частных исследований, не позволяющие провести хоть какой-то анализ в этом направлении. Тем не менее, найти такую информацию оказалось все-таки возможно, – ведущий (в этом направлении исследований) российский нейробиолог К. В. Анохин делает очень многое для популяризации этих исследований. В своей открытой лекции в Московском институте психоанализа принципы нейронаучных исследований он изложил в общедоступной форме. По его словам, нейронаучная дефиниция сознания во многом связана с тем, что современный широкий интерес к исследованиям нейронных механизмов (биологических основ) субъективных феноменов возник благодаря вниманию к этой проблеме со стороны аналитических философов (в первую очередь, западных). Сознанию ими придается широкое значение, исходящее как из философских (феноменологических), так и из обыденных представлений (преподносимых как здравый смысл), и сфокусированное в следующем определении: сознание – это любой субъективный опыт. То есть, сознание определяется по его содержанию [Анохин 2017]. Но с точки зрения советской психологии такое (т.е. нейронаучное) понимание сознания должно считаться идеалистическим!? Поэтому вполне своевременным (если не запоздалым) будет постановка следующего вопроса: а возможно ли в принципе нейронаучными методами подойти к решению этой задачи?
В этом же направлении стали задавать вопросы и российские нейробиологи, заявившие, что мозг – не биологический орган: «Это орган, который подчиняется биологическим законам, но его истинная суть состоит совсем не в этом. В действительности мозг – орган когнитивный, то есть психический. И это уже совсем иная форма организации материи, для ее понимания нужны принципы, которым не учат биолога. Сложность, однако, состоит в том, что им не учат и психолога. Современная нейронаука предлагает этому специалисту разместить закономерности психики и сознания в контейнере, в котором нет для этого адекватного места. В философии сознания эта ситуация получила название провала или разрыва в объяснении (explanatory gap)» [Анохин 2021]. В одной из недавно прочитанных открытых лекций, посвященных проблеме разума и мозга, К. В. Анохин первыми условиями возможности решения этой проблемы ставит необходимость признания того, что: 1) Мозг в настоящее время не понят; 2) Понять мозг – означает создать научную теорию мозга [Анохин 2022]. По его мнению, нужна такая «Большая Теория», которая будет объединять мозг и его высшие функции – разум и, может быть, душу («может быть», потому что современная наука наличие души в ее религиозных представлениях отвергает).
Надо отметить, что поиски материалистических принципов исследовательского пути к пониманию законов, связывающих психику и сознание с их материальными основами, предпринимались советскими психологами и философами психологии. Но вместе с коммунистической идеологией по какой-то непонятной логике (а скорее, по ее отсутствию) были отвергнуты и разрабатывавшиеся ими принципы исследований материальных основ сознания и психики. Но самое интересное, что советской общей психологии, возможно, не хватило совсем чуть-чуть – современных нам знаний (в основном из информационных и компьютерных технологий) для начала разработки первых концепций такой «Большой Теории»…
С другой стороны, как уже отмечалось, классические средства и методы научного исследования [Новиков, Новиков 2010, Рузавин 2012 и др.] за многие десятилетия (и даже столетия) исследований соотношения сознания и функционирующего мозга, ни к каким значимым результатам не привели. Таким образом, необходимо комплексное критическое переосмысление и самой методологии этих исследований.
Признанный авторитет в сфере когнитивной науки Т. В. Черниговская почти в каждом из своих публичных выступлений всё более обостряет эту проблему, но начала поднимать ее далеко не сегодня: «Несмотря на растущий объём знаний о психике человека – его языке, семиотических возможностях и способности к формированию концептов и на данные о сопоставлении этих функций с высшими проявлениями психических способностей других биологических видов, мы тем не менее очень плохо представляем себе, что такое Сознание – главная наша характеристика как вида (наряду с языком) – и как оно обеспечивается мозговой активностью. В этой связи стоит… признать, что всё нарастающая лавина надёжных данных функционального картирования мозга и некоторый прогресс в теоретических знаниях тем не менее не привели за это время к значимому прорыву в осмыслении проблемы. Вероятно, следует возлагать надежды не на ещё большее усложнение разрешающей способности техники, а на методологический и даже философский прорыв, который должен привести к возникновению новой мульти-дисциплинарной научной парадигмы» [Черниговская 2006].
