Майский ветерок развевал многочисленные стяги русских князей и половецких ханов, что величаво сидели на «красном» помосте в своих дубовых резных креслах, специально по такому случаю доставленных в порубежный городок Заруб.
По бокам помоста стояли лучшие мужи в блестящих и сверкающих на солнце доспехах. Ещё дальше и вокруг всех расположилась старшая княжья гридь и ханская стража. Всё должно было показывать силу и величие союза Руси и половецкой степи. Страшен должен быть такой союз. Больше шестидесяти тысяч копий собрал он у Зарубского брода на реке Днепре.
Бойся и трепещи, враг!
Но перед помостом стояло всего три степных воина в простых стёганых халатах, подвязанных поясами, а на их обветренных лицах медного цвета не отражалось вообще никаких эмоций, кроме чувства собственного достоинства и спокойствия.
«Монголы, монголы», – шелестел шёпот по дальнему кругу, занятому дружинами русских князей и половецких ханов. Каждому было любопытно взглянуть на тех воинов из дальних степей, что разбили столько сильных ратей и прошли грозой по многим странам, снискав себе славу непобедимых.
И вот они тут, стоят перед ними в качестве послов.
Старший из послов неторопливо оглядел двор, пробежав взглядом по лицам дружины. Затем не спеша оглядел сам помост с сидящими на нём и, выделив из всех киевского князя Мстислава, произнёс хриплым голосом, сильно коверкая слова:
– Конязь урусский! Здравья тебе и все твои дети! И всем хоканам урусским, что видит мой глаз, – и уже дальше на половецком языке, тут же переводимом толмачами: – Я пришёл от великого Чингисхана послом к вам, с миром! Слыхали мы, что вы идёте против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сёл ваших, не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир. Коли побегут к вам, так гоните от себя и забирайте их имение, мы слышали, что и вам они наделали много зла, мы их и за это бьём.
При этих словах вскинулись со своих кресел три присутствующих половецких хана и схватились за сабли, шипя что-то по-своему. Посол же как ни в чём не бывало продолжил:
– Половцы как собаки грызли вас, когда вы были слабы, сейчас же ползают у ног ваших и на нас призывают, когда сами свою слабость чуют. Нет таким доверия, отдайте их нам! И да не прольётся тогда кровь между нами.
Не привыкли князья, когда к ним так, без лести обращаются, вскружило голову осознание своей силы великой, и посекли монгольских послов тут же, прямо перед княжьим «красным» помостом.
Стоял Андрей, сотник дозорной сотни князя Мстислава Удатного, и не радовалось сердце его такой скорой расправе. Нет в том чести и доблести, как рубить безоружных послов. Ну да на то воля княжья, а он в ней всё равно не участник.
И уже через час со своей дозорной сотней «о три конь» с заводными уходил он по степи в сторону Олешья, порубежного городка, что стоял у самого устья Днепра.
Красиво и раздольно в степи весной. Радует глаз множество цветов, да захватывает дух от обильного разнотравья. Но некогда воинам любоваться на красоты степные. Дело дозорных – первыми обнаружить чужую угрозу, упредить врага, завязать его боем, задержать и сообщить о нём своему князю. Поэтому зорко вглядываются в безбрежную степь дружинные. Никакой балки или оврага не пропустят они без внимания. По всем древним курганам и холмам частым гребнем пройдут.
И уже через пять дней доложили Сотнику, что обнаружены головными ещё два монгольских посла, что сидят себе спокойно на кошме пологого кургана у пересохшей речки да кумыс там пьют.
– Что хотят послы? – спросил Андрей монголов.
– Вы послушали половцев и перебили послов наших, теперь идёте на нас, ну так идите, мы вас не трогали: над всеми нами Бог. Если и нас погубить хотите, то воля ваша. Мы же всё передали, что нам велено было, – и они застыли с каменными и невозмутимыми лицами.
«Да, отменно разведка монгольская работает, вести до них быстрее наших дозорных доходят!» – подумал Андрей.
– Я с безоружными не воюю, весть вашу князьям своим передам, ступайте же с миром, – и Сотник отчертил стальным стилом по бересте послание князьям. – Всем разобраться по пятёркам, идём на Калку!
Двенадцать дней шло войско к этой степной реке. Два раза дозорные выводили на передовые монгольские отряды союзную рать. И ни один степной воин перед ней не дрогнул, все они как один полегли под копыта коней.
Хмурился Сотник: плохой враг пришёл из степи, сильные духом, спаянные железной дисциплиной да с отменной выучкой были эти воины. Трудно с теми воевать, кто совсем смерти не боится.
А вдвойне трудней, когда в твоём войске единства нет, и каждый князь или предводитель по-своему войну строить пытается да только о своей личной славе и добыче в итоге печётся.
Не за себя волновался Андрей, пожил уже, поди, повоевал с избытком.
В походе этом два сына у него шли – Василь, десятником стражи был у князя Мстислава Удатного, да Илюшка, пятнадцати лет, что в старших детских, в охране галичских ладей состоит. В тех, что идут по реке вместе с главным войском.
