Осень раскрашивала мир пятнами акварели. Иногда дождь добавлял воды, размывая картины, а туман губкой превращал в дымку силуэты церквей и высоток. Ветер подкидывал листья клёна, дети пинали колючие опавшие каштаны. Небо меняло цвет от глубокого индиго до насыщенного ультрамарина и лазурно-голубого – в зависимости от настроения мира.
Ната собиралась на пленэр. Планшет, альбом для акварели, карандаши, краски, кисти – пони, белка и колонок, стакан-непроливайка, вода. Яблоки, творожное печенье, кофе в маленьком термосе. Она ехала к берегу реки, где красным согревали молодые клёны, а ивы роняли тонкие жёлтые листья в небольшую заводь, и если взять с собой… Да, точно, забыла булку для уток!
***
За другим окном падал снег, стирая оттенки белым ластиком, превращая пространство в графитный рисунок. Линии деревьев и высотки; город, перетянутый спутанной геометрией дорог и проводов. Чёткие тени без полутонов и рефлексов, и холодный ветер Русского Севера, гуляющий среди моря и камней.
Лёня хмуро осматривался в отеле, постройкой которого руководил. Всё шло по плану, и, вопреки откровенно нерадивой бригаде, успели подключить коммуникации, запустили отопление. Теперь оставалась только внутренняя отделка.
***
Ната убрала рыжие волосы в хвостик и накинула ветровку. Что она не любила – так это вытаскивать вел с пятого этажа старой хрущёвки, где лифта даже в теории быть не могло. Квартира досталась от бабушки, но еще на первом курсе Ната осталась одна и зарабатывала на жизнь сама. И уже четыре года делала это любимым занятием – иллюстрацией и росписями на стенах.
Сейчас девушке заказали серию из времен года, и ей надо было представить пару этюдов осени. Подборка весны была готова, с бело-синим ковром подснежников в окаймлении свежей листвы и редких островков снега. Было жаркое крымское лето, со скалами, морем и лавандовыми полями. Была зима, с укрытыми белым дорогами и склонами Алтая, с тёмно-зелёными елями и снегом на не до конца опавших оранжевых лиственницах. Осень она выбрала свою, родную. Зеркала рек и озёр, отражающие небо, где вместо облаков плавают листья. Жёлтая охра и глубокий синий – Ната обожала это сочетание. Как раз сегодня она закончит, скинет все заказчику, он выберет из каждой серии по одному арту.
***
Лёня смотрел на серые стены. Рядом стоял собственник здания и по совместительству лучший друг и радостно вещал очередную гениальную идею. Лёня вздохнул:
– Что значит, хочешь другое оформление стен? Мы смету уже одобрили. Не мог раньше сказать?
Вопрос был риторическим. Друг не мог. У друга было денег дофига, и очень переменчивое настроение. Лёня удивлялся, как они вообще проект согласовали, хотя… Спорили они на каждом этапе.
Друг сначала упёрся в отделку стен стабилизированным мхом, а потом вдруг решил нанять какую-то девушку, оплатить ей перелёт, чтоб она расписала стены холла под четыре времени года.
– Это твоя любовница что ли?
Лёня уже заранее ненавидел незнакомку. Он задолбался договариваться с хендмейдерами насчёт этого мха в нужных объёмах. На кой он нужен в отеле горнолыжного комплекса в Мурманской области, Лёня не понимал. Другу, конечно, пофиг на деньги, но вот свои нервы мужчина ценил.
– Да не, просто топовая художница. Выставки волшебные. Я эту девочку в глаза не видел, говорят модная.
Лёня ненавидел слово «модное». Уж лучше была бы любовница, честно. Он бы сдал её Васиной жене, в которую раньше был безответно влюблён.
– В Мурманске никого не нашёл? Зачем так издалека тащить?
– Ничего ты не понимаешь. Лёня, она пришлёт эскизы. В центре фонтанчик, а по стенам природа.
Ну, хоть фонтанчик оставили, вздохнул про себя Лёня.
***
Ната села около заводи, и, прежде чем начать рисовать, сделала несколько кадров на телефон. Общие планы, а потом близко – фактурный ствол старой ивы. Сепия, коричневый, травянисто-зелёный, оливковый, светло-жёлтый сливались в причудливый узор, по которому так и хотелось провести пальцами, ощутить шершавую поверхность живого дерева, собиравшегося спать.
