Фьордина Берлисенсис не стала ходить вокруг и около:
— Бруно, у нашей семьи — серьезные проблемы. После того как нас арестовали по ложному доносу, многое изменилось.
— Так доказали же, что мы ни в чем не виноваты. Все вернули.
— Не все вернули, — резко ответила она. — Репутация семьи оказалась запятнанной, и пятна эти не только не исчезают, но и увеличиваются в размерах, грозя нас окончательно очернить.
— Бабушка, ты преувеличиваешь.
— Ничуть, — отрезала фьордина. — Все эти шепотки, что не удалось дать взятку и подкупить следствие, были бы не так страшны, если бы с ними не шли другие факторы. Первое. Этот мерзкий демон, который крутится все время рядом и пытается предъявить на вас права.
— С его стороны это естественное желание, — заметил Бруно. — Папа — его единственный сын.
— Не перебивай, — холодно сказала бабушка. — Отец твоего отца — мой покойный муж, и только так. Не нужно ворошить прошлое, которое к тому же обрастает кучей ненужных слухов о нашей неполноценности. И второе. История с твоим приворотом…
Она сделала выразительную паузу. Но Бруно в разъяснениях и не нуждался. Страшно подумать, чем могла обернуться история с приворотом той безголовой девицы. Сам он отделался легким испугом, а вот бабушке приходится за все расплачиваться…
— Так вот, Брунито, считаю, что для семьи Берлисенсис я сделала все, что было в моих силах, и даже больше, — неожиданно сказала бабушка. — Настал твой черед.
— Хочешь, чтобы я завербовался в армию? — предположил внук.
— Нет. Думаю, тебе необходимо жениться, и как можно скорее. Во-первых, пресечешь слухи о своих проблемах. Да-да, они активно ходят. А во-вторых, в семью нужно влить кровь хорошего старинного рода, чтобы окончательно вывести эти нездоровые примеси. Берлисенсисы всегда гордились чистотой крови.
На это заявление Бруно невольно хмыкнул. Как-то не получалось у него гордиться после того, как узнал, что ему самому в детстве купировали хвост. А тут еще новоявленный дедушка пристает с регенерацией. Говорит, хвост — главное украшение мужчины, и он не понимает, как от такого можно отказываться.
— Не вижу ничего смешного, — сухо сказала бабушка. — Слухи останутся в прошлом, а род Берлисенсисов — нет. И твоя задача — этот род продолжить. И не абы с кем.
Бруно это предложение не понравилось. Не чувствовал он в себе готовности начать продолжать род прямо сейчас, пусть и не абы с кем.
— Не лучше ли подождать, пока слухи утихнут?
— Не лучше, — недовольно ответила бабушка. — Пока ты не женишься, они будут только расти. Уже сейчас твердят, что черномагический ритуал привораживания нанес непоправимый ущерб твоему… мужскому здоровью.
— Наглое вранье! — невольно возмутился Бруно.
— Конечно, дорогой, — довольно улыбнулась фьордина Берлисенсис. — Уверена, тебе не составит труда доказать обратное.
— Бабушка, — попытался зайти он с другой стороны, — но ты же прекрасно понимаешь, что сейчас я не поддерживаю отношений ни с одной фьордой из подходящего рода в достаточной степени, чтобы сделать ей предложение.
— Предоставь это мне.
Бруно согласился, подумав, что возможности бабушки сильно ограничены, пока она не может нанести визит лично, и у него будет время что-то придумать. Чем он и занялся по дороге домой.
Грифон мерно размахивал крыльями, а Бруно с тоской вспоминал Фелан, свою бывшую девушку. Подумать только, из-за какой глупости они расстались! Каким же он был идиотом, что позволил любимой выйти за другого! Появись возможность вернуть время назад, он бы никогда не потребовал сделать ее ушки — восхитительные полуэльфийские ушки — похожими на чистокровно человеческие. Она тогда ужасно оскорбилась и так и не смогла его простить.
Бруно стукнул себя кулаком по лбу. Нет, какой же он болван! Разве он сможет быть счастливым с кем-то другим? А она? Счастлива ли она со своим адвокатом? А вдруг — нет? Вдруг только и ждет, когда он позвонит? Но тогда…
Мысли Бруно лихорадочно заметались. Тогда он на ней женится. Да, в семье раньше не было ни разводов, ни браков с разведенными. Но после череды скандалов, накрывшей семью в последнее время, кому какое дело до прошлого его жены и ее ушей? Да семья теперь любой будет счастлива. Не зря же бабушка уверена, что его женитьба заткнет рот всем сплетникам? Вот он и женится. Бруно подрагивающими руками начал набирать на переговорном артефакте памятную комбинацию.
Любимая ответила сразу.
— Фелан, нам надо поговорить, — с трудом выдавил он, удивляясь неповоротливости своего языка.
— Надо? Давай, — легко согласилась она. — Я тебя слушаю.
— Это не магофонный разговор. Буду ждать тебя сегодня в шесть вечера, в нашем любимом ресторанчике.
— Даже так? Заинтриговал. Но сегодня не могу. Только завтра.
— А сегодня совсем никак?
— Я даже не во Фринштаде, — рассмеялась она своим изумительным серебристым смехом. — Нет, Бруно, совсем никак. Думаю, если разговор терпит до вечера, то и до завтра подождет. Завтра вечером я приду.
Ее согласие подарило Бруно надежду. Надежду на то, что невзгоды, в последнее время усиленно его преследующие, останутся в прошлом. Впервые за долгое время он был счастлив, даже засыпал с улыбкой на губах.
