Промелькнула улыбка. И тут же, в мгновение Ока из огромных, словно виртуальной реальности, очков пробежали слёзы по щекам. Сидя почти в лежачем положении, освещенной лишь синим светом, в комнате находилось четыре сотрудника. Все как один были подключены к фантомному миру будущего. Что наступало лишь в утробе беременных. Они видели мир через их ещё нерождённое дитя. Научный мир шагнул далеко вперед, забрав с собой лишь страх новой волны насилия и убийств. Дабы избавиться от этого бремени навсегда, группа ученых создала машину, которая могла сканировать зачатого ребенка еще до формирования его в полноценного живого индивида. Машине хватало около тридцати минут, чтобы определить, кем станет ребенок в будущем, а сотрудник лишь все просматривал и ставил заключение, быть этому ребенку или нет. Правила зачатия будущего минимизировали всю преступность. Кому-то от этого было хорошо, а кому-то плохо. Люди в начале этой программы протестовали, ибо они не были уверены, имеет ли право это делать Машина. И поэтому придумали сортировщиков. Позже эту идею поддержали многие страны для борьбы с преступностью. Уже трех недельного зачатого ребенка сканировали, да бы матери легче было принять то, что ей скажут. Но так же была и лазейка в этой программе. Если ребенок зачат уже более месяца, его нельзя было сортировать в список. Его просто с рождения перевоспитывают и следят за его индивидуальностью. Работа не очень, да и многое изменилось в мире не в лучшую сторону. Человек перестал быть свободной личностью. Мораль стала иной. Люди жили для себя, боясь ответа Машины. Они стали всего лишь выборочным материалом в этом далеком мрачном будущем. У людей даже забирали имена. А человек без имени – все равно что без души.
Я родился до создания этой машины и был этому может рад, но радости это особо не доставляло, так как я отбирал будущее у других людей. Страшно думать, действительно ли все так и будет, как я вижу через эту Машину. Ведь и у меня есть невеста. Судьба или дорога. Неизвестно, куда ты свернешь и что с тобой будет завтра. Однако я знаю, что могу лишь это и поэтому работаю тут, смотря судьбы тех, кто еще не родился. В затуманенном рассудке я понимал, что сделал много плохого людям, у которых был шанс на счастье. Однако это счастье у них отбиралось не по моей воле, а по приказу свыше, ибо я был сортировщиком будущего.
– Номер два. Ты сегодня долго просматриваешь одного клиента, – сказал мужчина оператор. Или же просто надсмотрщик за сортировщиками.
– Да, извините, – неуверенно произнеся голос в ответ.
– Если есть сомнения, вы можете обратиться к помощникам. Тут прозвучал гудок в комнате, что ознаменовалось концом рабочего дня. Снимая очки, один из его сотрудников с длинными волосами азиатской внешности произнес.
– Не похоже на тебя, мой друг. Чтобы ты так долго застревал на одном клиенте.
– Похоже, наш брат начал сомневаться. А те, кто подвергаются сомнениям, просто выкидывают на улицу. Нет сомнений. Но есть деньги. Запомни это! Грубо высказался один из товарищей в комнате, спортивного телосложения и с короткой стрижкой.
– Да, Номер Один. Ты всегда был холоден в расчетах, в отличие от нас.
– Я как та машина, и поэтому я первый среди вас. Тут парень с длинными волосами встал грудью перед дерзким коллегой и, смотря в его пустые глаза, выговорил несколько слов.
– Поэтому ты и одинок. Он дерзко ухмыльнулся в ответ и сказал.
– В этом мире одиночество. И спасает нас от безрассудных действий. С этими словами он развернулся и выходил с комнаты, что уже освещалась ярким белым светом. Номер два встал и, положив руку на плечо Номера Три, тихо произнес.
– Не стоило с ним вот так. Но все равно спасибо. Тут раздался голос в микрофоне.
– У нас пересменка. Ночной коллектив будет с минуту на минуту. Не задерживайтесь в комнате. Номер Два, вас вызывает Мистер Ноль к себе в кабинет. Номер два тут же встревожился, услышав слова от надсмотрщика. Номер четыре, выходя из комнаты, взглянул на него грустным взглядом и, накинув на себя капюшон от кофты, уходил, ни сказав ни слова.
– Эй, выше нос, Номер Два. Чтобы там ни было, не скрывай ни чего, что может их встревожить. Подобного случая я даже не знаю, чтобы сам Мистер Ноль вызывал к себе номеров.
– Да, Номер Три. Ну, я пойду. Слегка дрожа от страха, он уходил, развернувшись от Номера Три.
Шагая этот путь длиною в несколько сотен метров, он перематывал в голове все эпизоды, что с ним могут произойти после разговора с Мистером Ноль. Начиная свой путь с пятого этажа, он начал чувствовать, как тяжесть в ногах начала прибавляться, словно его за ноги хватают люди, руками останавливая перед неизбежным. В воздухе царила тишина, что было трудно даже вздохнуть с облегчением. Кабинет Мистера Ноль был на восьмом этаже здания, и весь свой путь он шёл лишь по лестнице со страхом в глазах. И вот, совсем один, в пустом коридоре, без единой души, он увидел дверь Мистера Ноль, как прощальный свет перед концом. Идя в кабинет с опустившейся головой, он проходил мимо железных фигур, от которых исходил лишь холод. Это были фигуры тех, кто когда-то ослушался принципов Машины. Их статуи отлили как память для тех, кто сортирует не по воле Машины. Дверь директора была в конце коридора, и чем ближе он к нему подходил, тем короче становились его шаги. Дойдя до белой массивной деревянной двери, он приложил свою карточку пропуска на экран, после чего ручка загорелась зелёным светом. Медленно прогладив пальцами ручку двери, он услышал.
