- Донна Ванесса, - Глава так и лучится гостеприимством, - … или лучше, быть может - Ива? Не откажитесь быть нашей хозяйкой. Представьте, я немного наслышан о ваших способностях, в частности – о непревзойдённом умении составлять травяные сборы, и жажду увидеть ваше умение.
Не собьёте вы меня с толку вашим сексуально настроенным голосом, дон. И, кстати, вы эту чайную церемонию устроили просто так - или хотите позабавиться, не хуже утренних мальчиков? На меня внезапно нападает упрямство: а вот не буду вам ничего демонстрировать! Нашли девочку для развлечений, клоуна бесплатного! Но здравый смысл ехидно напоминает: тут кое-кто недавно упрекал себя в поведении по-деццки? Так и будешь продолжать? Или поумнеешь?
Он тебя проверяет, Ваня. Прощупывает. Анализирует поведение. И играть с ним в «не хочу – и не буду» - повредить не только себе, но и тем, кто тебя поддерживает.
Михель бесшумно выставляет передо мной баночки с травами. Отобрав несколько, запрашиваю у него ещё и специи, и хозяин, кивнув, приносит целый ворох мешочков. Так и быть, затворю свой чай, особый, но не ради того, чтобы угодить враждебно настроенному дону, а ради того странствующего рыцаря, что не спускает с меня глаз, стараясь уберечь от возможного промаха.
Для образа юной девушки-подростка выбираю мелиссу и немного вербены; чтобы обозначить поклонника и верного рыцаря, оттеняю чай зёрнышком имбиря. А вместе с Кэрролом-младшим невольно вспоминаю и его белого жеребца, стало быть, лепесткам василька в этом сборе самое место. Для чайной основы, как таковой, белый чай из пушистых почек и нетронутых обработкой листьев смешаю с чёрным крупнолистовым, кручёным, обожженным солнцем и высушенным ветрами, и возмужалым, собравшим в себе терпкость и мудрость зрелости. Я знаю, что вскоре увидит сэр Джон. Ему, и именно ему мне хочется показать эту замечательную пару, идеального мужчину и идеальную будущую женщину, своего Наставника и Гелю.
Увлёкшись, я почти теряю из вида дона и Архимага в одном лице, и спохватываюсь, только когда приходит пора разливать чай. Кому из мужчин подавать первому? Вроде бы сперва полагается почётному гостю, то есть дону. Но у нас в офисе секретарь при раздаче чая-кофе, независимо от важности переговоров, вначале оделяла чашкой генерального, согласно офисному этикету: первому вырази почтение своему боссу, а потом уже по ранжиру - всем присутствующим. Сэр Джон официально представил меня как свою спутницу, ему и уходит первая чашка. Вроде бы как куратору.
Он с благодарной улыбкой принимает пиалу, привычным жестом обхватывает за самый ободок, дабы не обжечься - знает науку чаепитий. Делает первый глоток и задумывается.
Наблюдаю с интересом. Я-то сама не вижу, что им там открывается, могу лишь догадываться. Сэр, прикрыв глаза, вдыхает аромат… и уходит в себя. Полное погружение, я бы сказала. Сейчас он меня не видит и не слышит. Сейчас он…
Дома.
Заглядевшись на него, я упускаю из вида почетного гостя, и он сам напоминает о себе, перегнувшись через стол и осторожно потянув у меня из рук вторую пиалу. Благосклонно кивает в ответ на моё извинение. Пьют они в полном молчании, оценивая каждый глоток. И меня не замечают, ушедшие в свои думы. Становится тихо, даже тиканья часов не слышно, только, скрипнув дверью, робко выглядывает из кухни Мила и тотчас прячется, когда отец, что дежурит у стойки, прикладывает палец к губам. А я, воспользовавшись затишьем, бросаю исподтишка взгляды на того, кто сидит напротив.
У него такие же чёрные как смоль кудри, тронутые сединой лишь на висках, но не до плеч, как у Маги, а стянутые в хвост. Только пара завитков брутально спадает над бровью и на висок. Щёки и подбородок гладко выбриты, но отсвечивают синевой, как у всех брюнетов. Руки… скульптурной лепки, не иначе, тоже с накладными ногтями, как и у сыночка, только металл другой, матовый, не бликует. Видела я сегодня эти руки… На безымянном пальце правой - светится и рассыпает редкие искры чёрный бриллиант намного крупнее моего. Это его единственное кольцо. И не навешано на нём столько серебра и прочих металлических побрякушек, как на Маге: либо чужда ему эта атрибутика, либо он в ней не нуждается.
Хлопает от сквозняка форточка. Дон прерывает молчание.
- Ты слишком долго не был дома, Джонатан, - медленно говорит он.
Сэр нехотя отставляет пустую пиалу.
- В последний раз я почти доехал. Но встретил на дороге даму – и не смог отпустить одну.
- Даму…
Мелькнув атласной подкладкой камзола, дон извлекает из внутреннего кармана массивный портсигар, тускло отсвечивающий жёлтым. Предлагает сэру – тот отрицательно качает головой.
- Вы позволите, донна?
Конечно, донна позволяет. Тем более что по мановению властной руки на столе уже возникли коробок длинных фосфорных спичек и глубокая толстостенная квадратная пепельница чёрного стекла. Хозяин оставляет рядом невысокую свечу в массивном чугунном подсвечнике и испаряется.
Дон Теймур самолично зажигает свечу, затем долго и со вкусом раскуривает от неё сигару. Как Гала, вспоминаю невольно. Некоторые считают прикуривание от свечи плохой приметой, а этот на приметы плюет. И не смотрит на меня, как будто я ему не интересна, поглощён своим занятием, прикрыв веки, опустив пушистые ресницы… В этот момент он выглядит непозволительно молодо, и даже трудно представить, что его сыну уже… Только по нескольким сединкам в густых бровях можно догадаться о его возрасте. Дон не спеша поднимает на меня взгляд.
