Алексей Удотов проснулся утром с нехорошим предчувствием…
Несмотря на ясное июньское солнышко, ощущение неотвратимой беды, а, возможно, и скоропостижной смерти неприятно давило на мозг и сердце. То, что это состояние вызвано чрезмерным возлиянием в организм спиртного, в результате случайной встречи на лестничной площадке с соседом, Алексей в расчет не брал. Он был твердо уверен, что сегодня геомагнитная буря из-за вспышек на солнце, поэтому ему немного муторно.
После того, как он влил в себя два стакана молока, ему немного полегчало, однако чувство неотвратимой беды его не покидало. Но чувство чувством, а на работу как-то нужно было добираться.
Первая неприятность его настигла на остановке общественного транспорта, когда в переполненную маршрутку перед ним втиснулась дородная женщина, заполонив своим телом оставшееся свободное пространство. Он попытался впихнуться за ней, однако оказалось, что симбиоз внушительной пятой точки женщины и его обвисший пресс не позволяют закрыть пассажирскую дверь.
После того, как его обложили матом и водитель, и женщина, Удотову пришлось выйти и в одиночестве дожидаться рейсового автобуса.
Пока Алексей размышлял о том, что если бы вчера они с соседом съели только одну бутылку вкусняшки, а не две, то можно было бы с утра рискнуть сесть за руль самому, на остановке появился подозрительный тип…
Долговязый мужчина с давно нестрижеными рыжими волосами на голове и под носом, в спортивных штанах, туфлях и клетчатой хозяйственной сумкой в руке, не спеша выбрался из кустов сквера, располагавшегося на противоположной стороне дороги, и, быстро перебежав проезжую часть, занял выжидательную позицию возле Алексея.
Рыжий сначала смотрел грустными глазами на расписание движения, затем на галстук Удотова, а потом занялся личной гигиеной. Интеллигентно зажав одно ноздрю ладонью, он отрывисто сморкнулся, отправив в воздушное пространство желто-зеленый сгусток вязкой жидкости. То, что во время старта, по объективным причинам осталось висеть у него на ладони, подозрительный тип вытер сзади о свои засаленные волосы, убив двух зайцев сразу – и руку почистил, и растрепанные волосы приложил.
– Зачем, же я пил? Ладно еще бы перед выходным, а так среди недели… Во всем Лаканин виноват. Вечно ему мало, – думал в расстроенных чувствах Алексей, сдерживая приступ тошноты, после того, как он проследил за траекторией полета сопли Рыжего.
Наконец появился долгожданный автобус…
Рыжий зашел через заднюю, а Алексей через переднюю дверь. Ни тот, ни другой оплачивать проезд не собирались, сделав вид, что у них проездной.
Пассажиров было немного, но почти все сиденья были заняты. Оставались свободными только два места на спаренных, обращенных друг к другу, сиденьях предназначенных для детей и инвалидов.
Удотов, оценив свое физическое состояние, как болезнь, решил, что он имеет полное право приравнять себя к инвалиду и занял одно из свободных мест. По левую руку у него оказалась лет семнадцати от роду растрепанная темноволосая девушка, в помятом цветастом платье, а наискосок молодая, до тридцати лет, женщина в строгом брючном костюме, с ярко накрашенными губами.
Пока Алексей рассматривал свежие ссадины на коленях, разговаривающей по мобильному телефону, брюнетки, на свободное напротив кресло, шлепнулся Рыжий, обдав на выдохе Удотова свежим плодово-ягодным перегаром, смешанным с миазмами загнивающей в кишечнике и на зубах пищей. Затем он повернул лицо к строгой женщине и приветливо ей улыбнулся. Та в ответ презрительно хмыкнула и демонстративно отвернулась к окну.
– А там потом приехал Вадик и Юра, – рассказывала что-то на весь салон девушка с подранными коленями: – а та овца психанула и домой пошла. Они втроем, а я одна… А что делать… Я же пива уже попила… Ну да… Я осталась… Нет, не со всеми сразу… По очереди… Ну какая разница, кто первый, а кто последний…
– Ни стыда, ни совести, – подумал про себя Алексей о девушке, уразумев, отчего у нее ссадины на коленях.
Строгая женщина отвлеклась от созерцания, происходящего за стеклом, и заинтересованно прислушалась к рассказу Бесстыжей.
– Ой, хорошо ночью отдохнула, только попа болит, – продолжала разговором со своим собеседником брюнетка. – Потому что за мной потом заехал Мишка на своей машине, и мы поехали на природу… Нет, я там нигде не падала… И не бил он меня… Я сегодня первый раз попробовала с ним в зад… Больно… Ему понравилось, а мне не очень… Еду в школу…
Глаза Рыжего похотливо засветились, и его усы расползлись в плотоядной улыбке, обнажив во рту нестройный ряд гнилых пеньков
– Э…э…ге… – непроизвольно вырвалось из него, вместе с капнувшей ему на колени желтой слюной.
В это время автобус остановился на следующей остановке, и в салон набилось людей под завязку. После непродолжительной толкотни между новыми пассажирами, возле Удотова оказалась женщина бальзаковского возраста и молодой, гламурного вида, мужчина.
Алексей считал себя интеллигентным человеком, а это обязывало его уступить место женщине, но ехать стоя, да еще и в такой давке, ему очень не хотелось, поэтому он закрыл глаза и притворился спящим.
