Быть особенной – мимолетное чувство. Так например, Сопрано более особенной чувствовала себя в дни рождения, когда собирались гости из не близких и более не близких родственников, которых она видела раза два в год. Это возникало с приветствием прибывших. Хотя в такие моменты ей больше чувствовалась неловкость и непонятная ненависть из-за излишнего любопытства к собственной жизни, в которой ничего интересного не происходило, а следовательно рассказывать было нечего. Так возникало и после первого звона бокалов. Гости ещё глядели на девочку – виновницу праздника. Тогда это был пик её важности и этого мерзкого слова "особенная". Уже после секундного молчания комната заполнялась бессмысленными разговорами взрослых, в которых и растворялась важность. С каждым смешком или ссорой Сопрано понимала, что будто бы вся эта постановка была создана с одной целью – гости нашли повод напиться, а родители нахватать подарочных денег с гостей.
Так же быстро как и появилось это чувство, так оно и пропало. И мир снова стал обычным и Сопрано обычной. Она никогда и ничем не отличалась от других. Она не была сильнее, не была умнее, красивее и талантливее. Харизмой не блистала, красивыми речами уж точно не владела. В подростковый период её это немного волновало. Тогда, как осознанному организму, хотелось быть чем-то особенным, отличным от других. Но это прошло с неожиданным взрослением. Сейчас, уже почти полностью состоявшись как личность, она понимает, что не нужно быть особенной. Сопрано в свои восемнадцать хотела спокойствия и умиротворения, а после умереть.
Умереть не сейчас, а когда-нибудь потом. В данный момент она жалко цепляется за жизнь, хоть и немного подзабыла что именно ищет. Только некоторые кошмары иногда мелькают в её сознании, напоминая забытое рвение к чему-то важному. Сопрано к ним привыкла и слилась воедино. Хотя в эту ночь что-то явно было не так.
***
Девушка открыла глаза и увидела потолок. Мысли особого смысла не несли. Дверь тяжело скрипнула так, как будто бы звук исказился через сотни призм. Сопрано хотела повернуть голову чтобы посмотреть, но не смогла. Тело вдруг не слушалось. Тело как и не существовало. Собственное я было заперто в разуме, через стены которого даже крика не слышно. В любом случае, глаза всё ещё принадлежали ей – двинуть ими не составило труда.
В тёмном проходе никого не было, но что-то явно копошилось у кровати. В ногах почувствовалась тяжесть. Нечто очень массивное медленно ползло к лицу. Холодные ногти прошлись по животу. Лёгкий порыв собственного дыхания дал понять, что тело находилось в панике, тогда как сама хозяйка была в недоумении.
По плечам скользнули ладони и наконец Сопрано увидела это. Существо, слишком мутное чтобы разглядеть детальнее, сбрасывало волосы на её лицо. Оно навязчиво-громко дышало, оставляя противные хрипы и стоны.
– Со… Пра…
Девушка была до жути напугана, но не имела возможности выразить это хоть какой-то возможной мимикой. Существо же подняло руки и медленно откинуло волосы. У мутного незваного гостя скользила слишком неестественная и кривая, будто нарисованная психом, улыбка на пол лица. Глаз же у существа не было – это больше всего тревожило Сопрано.
Куда оно смотрит?
О чём оно думает?
Что ему нужно?
Через глаза всегда можно вкусить душу. Понять замысел для Сопрано никогда не было проблемой. Внутреннее чутье удивляло даже её наставницу.
Как будто бы именно такими мыслями, существо вдохновилось, когда качнуло головой, словно имело нервную болезнь, и начало раскрывать глаза. Глаза эти появлялись по всему телу. По кошачьи светили в темноте и все ошарашенно глядели на Сопрано. Затем существо приподнялось. Кожа начала набухать, мутируя в набитую субстанцию из плоти. Плоть переливалась и бурлила, при этом издавая хлюпающие звуки. Она становилась всё больше и больше, совсем теряя свою схожесть с человеческим образом. Девушка и без того чувствовала тяжесть на груди, а теперь легкие сдавило так, что дышать стало практически невозможно. Сердце колотилось в горле. Хотелось сплюнуть его.
Хватит. Пришло время думать, Сопрано.
Сопрано два года обучалась у великолепной Капельдинер не для того чтобы так позорно потерять своё сердце. Существа из антимира, не могут с легкостью проникнуть в материальный мир. Могут повлиять на него, но не могут здесь существовать. Существа точно так же не могут повлиять на тело, если душа сама не разрешила прикоснуться к себе. Сопрано никого не звала и никому дверь не открывала, а значит её внезапный гость нереален.
– Со.. Пра.. Но..
– Тебя нет.
Голос Сопрано прохрипел. Тьма на секунду стала всепоглощающей. Девушка судорожно поднялась на кровати и наконец вздохнула полной грудью. Вся пижама пропиталась холодным потом. Пальцы ещё дрожали.
– Кошмары? – возник знакомый голос.
– Капельдинер, – обрадовано произнесла Сопрано, но тут же покосилась – Капельдинер?
– Понравился сонный паралич? – хищно улыбнулась она.
– Ты его наслала на меня?
– Прости-прости. Я хотела взглянуть сможешь ли ты отличить реальность от сна.
Капельдинер не была человеком. Это Сопрано чувствовала ещё в первую встречу. Но заговорить с ней об этом никогда не решалась. Если по началу тёмные секреты пугали её юное сердце, то сейчас видеть далекое и неразгаданное в глазах этой Растяпы стало нормой.
