Экипажи следовали за всадником в укромный уголок леса, расположенного за чертой города, где выстрелы никого не могли бы потревожить. Продолжительная поездка давала дуэлянтам время еще раз хорошенько подумать о примирении. Впрочем, такой исход поединков случался редко.
Уильям Блэкберн хранил молчание, а Питер пытался убедить друга отказаться от противоборства. Ратбены слишком могущественны, чтобы их положение мог поколебать какой-то вызов.
– Пока кровь не пролилась, вы с Генри можете мирно разойтись, и этот инцидент не будет иметь никаких последствий, – увещевал друга Питер.
– Может, тебе лучше ехать не в моем экипаже, а в экипаже Ратбенов?
– Я здесь, чтобы помочь тебе одуматься, Уилл.
– Нет, ты здесь, чтобы убедиться в соблюдении всех правил честного поединка, – возразил Уильям. – Ты готов услышать, почему я вызвал на дуэль Генри Ратбена?
– Не надо, ничего не объясняй. Я должен оставаться беспристрастным. Если я узнаю, что он нанес тебе жестокое оскорбление, то, пожалуй, сам застрелю его. Поэтому мне лучше находиться в неведении.
– Но ты не беспристрастен, когда начинаешь склонять меня к миру!
– Я просто хочу, чтобы ты смог выйти из этой передряги без последствий.
– Если я останусь жив, последствий все равно не избежать, – мрачно промолвил Уильям. – Слишком глубоки корни конфликта. Этот камень в груди мне придется носить до конца моих дней.
– Не искушай! Я решительно отказываюсь расспрашивать тебя о причинах ссоры.
– Тогда давай помолчим. Тем более мы уже приехали.
Уильям первым вышел из кареты. Питер последовал за ним, неся ящик, в котором лежала пара дуэльных пистолетов. Уильям предложил бы сопернику второй пистолет, явись тот на поединок без оружия. С другой стороны, он, не задумываясь, принял бы из рук Генри Ратбена один из его пистолетов. У Уильяма не было пристрелянного оружия. Более того, он никогда прежде не дрался на дуэли.
Генри приехал в сопровождении братьев. Он отказался от услуг беспристрастного секунданта, и это было нарушением правил дуэли, но Генри плевал на какие бы то ни было правила. Всадник, который показывал им путь к уединенной поляне, очевидно, был опытным врачом и не раз присутствовал на поединках.
Старший брат Генри, Альберт Ратбен, попросил Уильяма отойти с ним в сторонку на пару слов. Это тоже было нарушением правил, но Уильяму хотелось послушать, что скажет Альберт, и он согласился.
– Я не думал, что ссора зайдет так далеко, – промолвил Альберт. – Мы же просили вас отказаться от дуэли. Я предлагаю вам стрелять в землю, и на этом конфликт будет исчерпан. В противном случае я гарантирую вам большие неприятности. Не сердите меня, Блэкберн! Я не хочу потерять младшего брата из-за грязной истории.
– В таком случае вам следовало бы держать его на поводке или, по крайней мере, следить за тем, чтобы он не наставлял рога почтенным джентльменам, – заявил Уильям и направился в центр поляны.
Перед его мысленным взором снова возник образ обнаженной жены, лежавшей в постели рядом с любовником. Уильям никогда бы не узнал об их романе, если бы не решил сделать супруге сюрприз, неожиданно нагрянув в Лондон. Иногда она ездила в столицу без него, а он оставался в Чешире с детьми. Ей нравилось проводить время в обществе друзей в разгар светского сезона. А Уильям предпочитал деревню. Он и не подозревал, что Кэтлин нарушает супружескую верность…
Уильям сразу же узнал в любовнике жены Генри Ратбена. Этот прощелыга волочился за Кэтлин еще в пору ее девичества, но она предпочла Уильяма. Тем не менее, как оказалось, Генри добился своего.
В ту ночь Уильям, ослепленный яростью, ринулся за пистолетом, чтобы прикончить Генри на месте. Но когда он зарядил оружие и вернулся в спальню, его соперник уже сбежал, а Кэтлин горько плакала. Она клялась в своей невиновности, уверяла, что Генри шантажом затащил ее в постель. Однако муж верил только собственным глазам.
Уильям чувствовал себя настолько униженным и раздавленным, что было удивительно, как он той ночью не застрелил жену. Он больше не мог видеть Кэтлин и выгнал ее из дома, а потом вызвал обидчика на дуэль. Вскоре он получил два послания от братьев Генри с требованием прекратить преследование невиновного человека. То, что Ратбены снимали вину с негодяя, только подлило масла в огонь. Уильям отправил им записку, в которой объяснял причину своего гнева, и Ратбены на этот раз, видимо, все поняли.
Вышедший из экипажа Генри выглядел испуганным. Дуэлянты отмерили необходимое количество шагов и, повернувшись лицом друг к другу, выстрелили. Уильям не пытался промазать, и Генри как подкошенный рухнул на землю. Подбежавший к нему врач констатировал смерть. Уильям тоже подошел к поверженному противнику и, наклонившись, хотел вцепиться ему в глотку. Доктор ахнул от неожиданности. Смерть Генри не уменьшила ни гнева, ни боли Уильяма.
Питер попытался посадить друга в экипаж, но ему это не удалось. Ратбены захлебывались от ярости. Альберт схватил Уильяма за руку и оттащил в сторону. Уильям решил, что старший брат Генри сейчас вызовет его на дуэль, но тот, понизив голос, прошипел:
