Читать онлайн полностью бесплатно Геннадий Прашкевич - Соавтор

Соавтор

«Гроза шла со стороны Искитима. Небо там – заплывшее, черное – сочилось влагой, но над базой отдыха Института геологии и геофизики Солнце пока даже не туманилось.

Любое несовпадение имен и событий является чистой случайностью

Шкиперу Шашкину было плохо.

Самоходная баржа медленно шла вниз по Оби, и давно бы полагалось Солнцу опуститься за неровную щетку темного леса, затянутого то ли предгрозовой дымкой, то ли сухим туманом, но шел уже одиннадцатый час, час в сущности сумеречный, а Солнце, сплющенное, как яичный желток, продолжало висеть над лесом. Круглое, багровое, совершенно обычное. Во всем обычное, кроме одного: заходило оно не на западе, то есть там, где ему и следовало заходить, а на востоке, над редкими огоньками большого села.

«Где-то там… – горько думал шкипер, рассматривая темнеющий по берегам лес, – на базе отдыха… с корешами… мой Ванька мается… – Шкипер сделал большой глоток уже из почти пустой бутылки. – Сынок… Ученый… Разбил под сосной палатку, взгрел кофеек, рыбу с корешами глушит… Отца вот только стесняется, де прост у него отец… Мало я стервеца в детстве драл, мало просил, на колени падал – к твердому ремеслу прибивайся! Ремесло, оно как спасательный круг! А на бумажках жизнь не сделаешь!.. Не послушался Ванечка, живет теперь на оклад, а оклады у ученых какие?… – Шкипер мутно глянул на багровое, садящееся не по правилам Солнце и выбросил опустошенную бутылку в темную Обь. – Не сумел я Ванечку поднять до себя… Простым ученым стал Ванечка…»

Шкипер Шашкин твердо знал, понимал ясно – Солнце обязано заходить на западе. Но столь же ясно он видел – сегодня Солнце пытается опуститься за горизонт не где-нибудь, а на востоке. Маясь головной болью, занюхивая корочкой плохой спирт, он тщетно пытался примирить происходящее в природе со своими собственными о ней представлениями.

«Ванечку бы сюда… – думал шкипер в отчаянье. – Пусть Ванька неуважителен, но все же ученый… Ох. мало я его в детстве порол, ох, не сумел довести Ванечку до человека… Чтобы не стыдно там, ну и все такое прочее… Ведь разбуди его, подлеца, в любой час ночи – вот чего дескать, Ванечка, тебе больше всего хочется? – он не задумываясь, не открывая глаз, ответит – на батю не походить!»

1

Гроза шла со стороны Искитима.

Небо там – заплывшее, черное – сочилось влагой, но над базой отдыха Института геологии и геофизики Солнце пока даже не туманилось. Стояла плотная, ясная, графическая, как определил ее Веснин, тишина.

Подоткнув под голову свернутый спальник, Веснин лежал на тугом надувном матрасе, и удрученно рассматривал сосну, опутанную растяжками палатки. От обнаженных плоских корней, густо и во многих местах пересекавших тропинку, до нижних причудливых сучьев сосна была сильно обожжена – то ли неудачно жгли под нею костер, то ли молния постаралась. «Чувствует ли дерево боль?… – Веснин поежился. – Как это вообще – ощущать лижущее тебя пламя и не иметь возможности уклониться, заорать, броситься в воду, если даже вода плещется перед тобой?»

Он вздохнул.

Он-то мог сбежать, он бы выпрыгнул из огня, случись такое, но вот от мыслей… От мыслей не убежишь…

Повернув голову, он видел палатки, разбитые по периметру большой поляны, больше того, видел почти всех еще не съехавших с базы сотрудников – математика Ванечку Шашкина, лениво бренчащего на гитаре, неудачника Анфеда, геофизика и спортсмена, наконец, дуру Надю.

Нет – упаси Господь! – Надя, конечно, не была дурой, просто так ее определил Анфед. А сама по себе Надя походила на балерину – прямая, точеная, ноги сильные, длинные, из-под распущенных рыжих волос, схваченных выше лба кремовой лентой, всегда беспечально посверкивают глаза, но вот инстинкт самосохранения…

Как правило, Надя сперва смораживала глупость, а потом уж спохватывалась.

Веснина на базе встретили с интересом – писатель все-таки. К тому же, писатель-фантаст. Прошел слух, что он один из двух знаменитых братьев, но этому все же не поверили – с чего вдруг кто-то из знаменитых братьев поедет в Сибирь, да еще осенью, да еще на базу отдыха Института геологии и геофизики, а не на какие-нибудь там обкомовские дачи? Хотя никто, конечно, сильно не переживал, хоть пана Станислава Лема привози. Бывали тут польские минералоги, бывал болгарский поэт, называвший комаров москитами, да мало ли кто еще бывал, преимущества для всех были одинаковые: утром свежий деревенский творог, раз в неделю – чистые вкладыши для спальных мешков. Это только Ванечка Шашкин требовал на прокат торпедный катер – топить самоходные баржи, будившие его по утрам. Но даже Ванечке в торпедном катере отказали. Что ж это будет, если каждый начнет?

Когда на базе узнали, что у Веснина вообще нет брата, расстроился один Анфед.

Но это никого не удивило. Все знали: при росте своем и при спортивности Анфед все равно неудачник. Гирю двухпудовую левой жмет, всегда поддержит компанию, замечательно на гитаре играет, в голове мысли водятся, а все одно – неудачник. Жена от него ушла, на переаттестации чуть не загремел в лаборанты, новый дорогой костюм прожег сигаретой в первый же день рождения. Наконец, последний случай: дирекция Института сочла нужным именно Анфеда оставить на базе вместо того, чтобы отпустить в поле. Понятно, кому-то надо помогать начальнику базы Кубыкину, но почему Анфед?



Другие книги автора Геннадий Прашкевич
Ваши рекомендации