В среду пошел снег. Анатолий Борисович собирался на совещание. Он уже устал от своей работы и никуда не хотел ехать. Машина завелась, человек в деловом костюме сел за руль. "Куртку забыл… – вздохнул он. – Ну и Бог с ней!"
Снегопад усилился. "Когда это уже кончится, наконец?» – раздраженно думал Анатолий Львов. Несмотря на свою величественную фамилию, он мало напоминал царя зверей. В детстве Толика били и дразнили, и лишь секция карате помогла ему превратиться в мужчину. Толик так увлекся этим видом спорта, что даже начал изучать японский язык. Глядя на большого начальника Анатолия Львова, трудно было представить, что под его белоснежной рубашкой скрываются чёрные иероглифы-татуировки, которые он набил в семнадцать лет.
По двору бегали дети и кидались снежками, мешая машине проехать. "Суетливые козявки!», – гневно выдохнул Анатолий. Снежные хлопья налипали на лобовое стекло, и это жутко бесило. А вот Толик Львов по прозвищу Воробушек зиме всегда радовался, но он вырос и превратился в тощего воробья, который только ест, работает и иногда спит.
***
Женя, Света и Рубен бегали по двору. Опять эта «злющая палка Анатолий» на своем паршивом порше портит воздух! А ведь был такой прекрасный запах снега…
Начальную школу закрыли на карантин, и эти счастливчики оказались совершенно свободны, чего не скажешь о старших классах. Несчастные подростки с завистью смотрели на жизнерадостную мелкоту, пока сами тащились на бесконечные проверочные по всем предметам. Многие мечтали о хотя бы небольшой температуре.
Женя, Света и Рубен очень расстроились из-за того, что не попадут на школьную ёлку. Но огорчение продлилось недолго: ребятам пришло в голову слепить Снежного Деда – нечто среднее между Дедом Морозом и снежной бабой. Дети решили, что устроят праздник и позовут всех "обездоленных" одноклассников, сидящих на карантине.
Рубен был наполовину армянин и очень любил своих многочисленных родственников, пускай даже не мог запомнить, как их всех зовут. Пять его армянских тетушек безумно вкусно готовили, а русская бабушка хорошо пела и рассказывала перед сном интересные истории.
Рубен напоминал маленького тёплого пингвинчика, носил пуховые свитерки и жилетки. У него были глубокие глаза цвета кофейных зерен. В отличие от других мальчишек Рубик безо всякого стеснения играл с девочками, не считая это чем-то постыдным. Наверняка это чьи-то будущие тёти, которые научатся прекрасно готовить.
А вот Света совсем не была такой же спокойной, как Рубен. Ей нравилось драться и валяться в снегу. Больше всего она любила мясо. Однажды в Салехарде кто-то из знакомых угостил Свету сырой олениной. Ничего особенного, просто что-то пресное и холодное.
– А ты сама готовишь мясо? – спрашивали её друзья.
– Нет, я просто нахожу его на сковородке и ем, – отвечала девочка.
Света и Женя дружили с самого первого класса. Последняя никак не могла усидеть на месте и притом умудрялась хорошо учиться. Ещё в пеленках она вертелась не переставая, будто в ней была энергия вечного двигателя. Поэтому родители решили нейтрализовать её и записали на пять кружков. Женя посещала музыку, бассейн, рисование, лепку и что-то математическое. День, когда она научилась произносить букву "р", стал самым счастливым в жизни девочки: ей разрешили не читать до вечера и наконец-то поиграть с любимыми крошечными лошадками. Женя, конечно, была очень умной, но детства у неё почти не было, поэтому бедняжка старалась урвать хотя бы его маленький кусочек где только можно. Она ловила ртом снежинки и бегала по двору с дикими воплями.
***
Сегодняшний снег был настолько густым, что склеивал ресницы. Один из "снарядов", улетавших в неизвестность, был предназначен для Рубена, но попал в окно дворницкой.
Снежок, брошенный какими-то сопляками, разбил форточку Веры Ивановны. "Что, весело вам людям окошки на Новый год бить? – кричала разъярённая дворничиха, выскочившая из дома в тапках на босу ногу. – Если ещё одна ледышка влетит в мою квартиру, я вам всем такого леща отвешу!" Сейчас она была похожа на грозовую тучу – огромная, рычащая, в серой дубленке.
Вера Ивановна, которую все за глаза звали Великаншей, бежала вслед за детьми, даже не рассчитывая поймать кого-то из них. Ей просто было очень обидно. Вдруг нога заскользила по предательски запорошенному снегом льду. Дворничиха завалилась на правый бок, больно стукнувшись бедром. Эта огромная женщина решила не подниматься. Она лежала и плакала без слез, тихонько поскуливая, как маленький замёрзший щенок. Вера Ивановна чувствовала себя выброшенной метлой – одинокой и никому не нужной.
