Надюшка всю жизнь обижалась на мужа, он ей изменял. Муж у нее был дальнобойщик, так что можно сказать, все его гульки были издержкой профессии. Дальнобойщики у нас частенько мужички гулящие. То ли у них там кровь в тазовые мышцы активнее приливает от долгого сиденья за рулем… То ли мозги у них не перегружены информацией и ответственностью, которая отвлекает от мыслей о сексе. Скользящий график, опять же, дает им ту свободу, о которой мы только мечтаем. Сидим и мечтаем с восьми до пяти. Неважно, как и почему… Короче, от Надюшки муж гулял, а она от него – нет. На этом основании она считала себя порядочной женщиной, а его вонючим кобелем.
Нормально. Только я бы не спешила соглашаться с таким раскладом, я бы посмотрела на нее, Надюшку, если бы в районном загсе, где она работала регистратором, вдруг появился какой-нибудь любвеобильный потаскун. Эти непогрешимые женщины иногда так удивляют, так бодрят…
А, кстати… Были искушенья? Дерзнул ли кто-то флиртануть с этой скрепой? Точно неизвестно. В таких делах никогда нельзя быть уверенным. Какие-то там ухажеры, так старомодно она называла мужчин, ей годочков-то, кстати, было уже и немало, какие-то ухажеры все до свадьбы еще вроде бы фигурировали, а после свадьбы – ни-ни, никаких компроматов не было.
Темперамент у Надежды Иванны был наш, степной, умеренный, мы в Черноземье все ленивые, борща нажремся и подремываем, сериальчик смотрим. И внешность тоже наша у нее была, провинциальная. Бабенки наши оплывают сразу после свадьбы, гримируются ярко, одеваются аляписто… Простите, девушки… Сейчас это было мелкое мое поганство, не удержалась, извиняюсь. Нормальная была Надюшка баба, такая же как все, мы все в лосинах дома ходим. Тем более я с самого начала говорю – муж дальнобойщик, был бы он художник у нее, мы бы ее за второй подбородочек поругали, а дальнобойщику и так сойдет.
Свою тяжеленькую задницу Надюшка объясняла родами, и никого не колышет, когда они были, те роды, так все у нас живут: родила одного – и жрет потом всю жизнь с чистой совестью. Надо сказать, что девочки из нашего районного ЗАГСа очень любят поесть. Как ни придешь – там перерыв: «У нас обед, у нас обед». Сфера их интересов сконцентрирована на кухне, не в спальне, а на кухне, может быть, поэтому большинство женщин из нашего ЗАГСа и других отделов администрации очень верные жены.
Каждый день Надюшка приносила на работу что-то вкусненькое. Девочки любили поразвлечься в свой законный час, собирали на общий стол котлетки, селедку под шубой, блинцы… И вечно у них что-то фаршированное, и вечно они запекают в фольге, и во фритюре они жарят, и в кляре обязательно, и свинина у них никогда не бывает просто свининой, вечно завалят ее картошкой, майонезом зальют и назовут все это «мясо по-французски»… Мясо по-французски? Ха! Ха! Ха! Ложь в каждом слове!
Не буду отвлекаться, я не просто так сейчас изливаю желчь, я рассказываю про будни верных жен. Вся эта бесконечная тяжелая и жирная жратва во многом объясняет их супружескую верность: сытое брюхо к ученью глухо.
Так вот, в перерыв вся контора садилась пожрать, и горе, горе случайному посетителю, который заглядывал в наш маленький районный ЗАГС. Если вдруг мужичок наш простой в рубашонке своей застиранной в крупную тюремную клетку сунет нос к этим гарпиям и виновато промямлит: «Девочки… Мне бы справочку… Меня с домоуправления прислали». Все! Пропал человек!
– Мужчина, дверь закройте, – его одернут строго. – У нас обед! «Обед». Читайте, на двери написано.
Мужичок скиснет сразу, смотрит на свои бумажки виновато. И вдруг одна найдется, добрая, та, что уже поела, утолила основной инстинкт, облизываясь, оттопыривая жирные пальчики, она подбородочек круглый в сторону посетителя приподнимет, кинет взгляд в его бумаги и скажет ласково:
– А-а… Так это вам не к нам. Это вам в домоуправление.
– Так я ж из домоуправления!
– Тогда идите в паспортный.
– Обратно в паспортный?
– Я ж говорю, мужчина! Вам не к нам.
Да, да, да, да! Мы все понимаем. Нам не к вам, нам в домоуправление или в паспортный, или в МУП, или в СУП, или к чертям собачьим или куда подальше… Даже удивительно, что это нас к вам в ЗАГС занесло?
Надюшке нравилась ее работа. Она любила канцтовары, все эти папочки, штампики, бланки… Но больше всего она обожала свадьбы. Каждую субботу она регистрировала свадьбы. Да-да, это она читала молодым торжественное напутствие фальшивым голосочком. Почему фальшивым? Почему у всех регистраторов такие фальшивые голоса? Потому что они говорят то, о чем понятия не имеют. Любовь, верность, ответственность, судьба… Это же все философские понятия, зачем они вставляют их в свою торжественную речь? Зачем вообще на регистрации брака торжественная речь? Вы в курсе, кстати, что все торжественные речи в ЗАГСе действуют на молодых мужчин получше любого брома, и в ходе последних исследований выяснилось, что многие пары, которые прошли торжественную регистрацию, в первую брачную ночь любовью не занимаются!
Каждую субботу для церемонии Надюшка надевала красный костюм, пиджак с плечами, юбка в пол, туда же блузка белая с манишкой, на манишку она выкладывала свое «золото партии» и делала высокую прическу а-ля Бриджит Бардо. Сейчас уже, небось, никто из молодых девчонок не знает эту итальянскую актрису. И костюм, и манишка, и золото Надькино тоже вышло из моды, да и вообще церемония в нашем ЗАГСе, в тяжелом здании с советскими барельефами, выглядела дешевым провинциальным карнавалом. Но это на мой вкус, испорченный, только на мой, Надюшка обожала свой театр и свой красный костюмчик, и свою роль жрицы. Она всегда приподнимала подбородочек, подчеркивая значимость момента, и строго спрашивала молодых:
