Сначала была война… Хотя нет, не совсем так. Сначала всё-таки были мама и папа, родной город Горький, родная улица и двор, родной дом. Да, всё это было, но Ромка почти не помнил ни лиц, ни улицы, ни как выглядит дом, в котором он жил до войны.
Вообще-то, он всё это помнил, но помнил как-то странно. Папа и мама иногда ему снились. Отчётливо. Он легко узнавал их во сне. Узнавал и лица, и голоса. Но… всё это мгновенно улетучивалось, когда он просыпался. Проснувшись, он уже не мог представить себе, как выглядели папа и мама. Зато война прочно засела в памяти.
Ох уж эта война… Когда же она, наконец, закончится? Хотя, Ромке-то теперь уже всё равно. Что у него впереди? Куда он идёт? Некуда и не к кому ему идти, потому что остался он совсем один на белом свете.
Ромка медленно брёл по одной из окраинных улочек города. Просто так, без цели. Улочка имела вкусное название – Малиновая. Она начиналась от военного госпиталя, из которого Ромка сбежал три дня назад. Он потом несколько раз возвращался туда. Дойдёт до ворот, постоит там и идёт прочь. Вот и в то июльское утро он побывал там. Постоял, посмотрел на здание госпиталя и ушёл оттуда уже навсегда.
Ромка и сам не понимал, зачем он туда возвращался, что его туда тянуло. Вернуться, повиниться и попроситься назад? Ведь нельзя же вечно скитаться по улицам, ночевать в полуразрушенном бомбёжкой доме. А без еды как прожить? Но нет, возвращаться было нельзя. Что он скажет? Как оправдает побег? Нет, пути назад не было.
Улица была неширокой. Она тянулась в том же направлении, что и река за посёлком Осинки. Река плавно поворачивала налево, и улица повторяла этот изгиб. Большинство домов улицы были двух и трёхэтажными. Это были здания старой дореволюционной постройки. Кое-где в окнах не было стёкол и даже оконных рам. Это результат бомбёжек. Вообще-то, Малиновая пострадала от бомбёжек не так сильно, как другие улицы города, но и там встречались полностью разрушенные дома.
Улица поднималась в гору, поэтому фундаменты многих зданий, высокие с ближней стороны, дальше почти уходили в землю. У некоторых зданий вторые этажи были вторыми только с ближней стороны, а дальше становились первыми.
Вдоль улицы проходила мощённая камнем дорога, а посередине дороги тянулись трамвайные рельсы. По дороге и по узким тротуарам вдоль домов шли редкие прохожие. Их было ещё мало, в большинстве – женщины, так как почти все мужчины были на фронте.
Одеты прохожие были по-летнему, как и подобает одеваться в середине июля. Наверное, холодно было только Ромке. Видимо, от голода и слабости. Ещё бы: уже третий день во рту не было ни крошки.
А день обещал быть погожим. На утреннем небе не было ни облачка. Ромка брёл вверх по улице, опустив голову, уставившись в пыльную, с выбоинами, мостовую.