Он смотрел на нас из кустов, не мигая. Я схватила руку подруги и крепко сжала. Меня начала бить дрожь.
– Только не двигайся, – шепнула Лина, – Я попробую его отпугнуть.
Она выдернула руку из моей и вдруг сделала уверенный шаг вперед. Чуть наклонила голову, щелкнула зажигалкой и зарычала. Ее рык не был похож на человеческий.
Она сделала еще один шаг, держа перед собой маленькое пламя. Существо в кустах попятилось.
И тут я заметила чуть поодаль еще две пары глаз.
– Лина, бежим! – заорала я, рванулась к ней и дернула за руку.
В ту же секунду огромный зверь одним прыжком выскочил из укрытия. Секунда – и его зубы сомкнулись на лодыжке подруги.
Она пронзительно закричала и попыталась отпихнуть его другой ногой. В ответ раздался хруст челюстей и треск ломающейся кости. А я стояла и беспомощно рассматривала ее искаженное невыносимой болью лицо.
Прямо передо мной на земле валялась увесистая палка. Надо взять ее и ударить волка сзади. Пока он не разорвал Лину на кусочки.
Я хотела пошевелиться, но не могла.
– Беги! Беги, живо!!! – услышала я дикий крик подруги. Через мгновение крик превратился в хрип, а зверь накрыл собой все ее скорчившееся на земле тело.
Я побежала. Она еще жива. Ей еще можно помочь. Надо взять палку и отбить ее у волка.
Эти мысли настойчиво стучали в голове, но я продолжала бежать вперед. Бежать. Ноги стали ватными и слушались плохо. Бежать…
– Эй! С тобой все в порядке? – я с трудом разлепляю веки, на автомате стаскиваю с лица маску и вижу нависшую над моим креслом Лину. – У тебя пульс зашкаливал, и я остановила твою игру.
– А ты уже закончила? – я слышу свой голос как будто со стороны. Какой-то чужой, хриплый.
– Да! До сих пор не понимаю, как им удается так живо моделировать эмоции и ощущения и обманывать наш мозг! – с восхищением восклицает она, – Я ни разу даже краешком сознания не вспомнила, что нахожусь в «Virtual Reality».
– И как тебе сюжет? – я судорожно хватаюсь за бутылку с водой.
– Жуть просто! Адреналиново, конечно. Этот волк… Не пойму только, почему игра называется «Выбор»?
Я пытаюсь сделать глоток и не могу.
– В общем, он схватил тебя за ногу. Я подняла палку и пару раз по голове его. Он того, – Лина закатывает глаза и высовывает язык, – и тут еще один из кустов! Кидается на меня, я отбиваюсь палкой, достаю зажигалку, он шарахается назад. Я тебя хватаю и тащу вперед, ты хромаешь, в кустах шорохи…
Глоток воды застревает в горле.
– Но мы, кажется, победили! На дерево залезли, и тут фанфары заиграли и надпись «Поздравляем!» выплыла. Я еще секунд десять в себя приходила, пыталась понять, где я…
Прячу руки за спину, чтобы скрыть от подруги трясущиеся ладони.
– Ну а ты? – с любопытством спрашивает она.
– Что – я? – я натягиваю на лицо улыбку.
– Как прошла твоя игра?
– Так вы говорите, вам сорок, но вы помните только последние пять лет жизни? – спросила молодая брюнетка в голубом пиджачке и поправила элегантные очки.
– Да. Ударился головой я тогда неплохо. Все чудеса современной медицины так и не смогли мне помочь, – скромно пожал плечами мужчина. – Но я пришел к вам с другой проблемой.
– Понимаю, – психотерапевт скользнула по нему быстрым взглядом. – Итак, вы не можете иметь сексуальную близость с женщинами, хотя абсолютно здоровы. Значит, проблема не в теле, а в вашей голове. Скорее всего, в вашем прошлом. Расскажите еще раз подробнее, пожалуйста.
Мужчина нахмурился и нервно заерзал на стуле.
– Чего тут рассказывать? Не могу и все. Черт бы его побрал! За пять лет – ни одной любовницы. Все бросают меня после первой же ночи.
– Расскажите, что вы чувствуете, когда видите перед собой обнаженную женщину.
– Сначала все идет как надо. Мы начинаем целоваться, я ее раздеваю, чувствую возбуждение… Но как только она ложится на кровать, смотрит на меня и протягивает ко мне руки – я… Все, в общем. Приплыли.
– Я вас поняла. Итак, приступим. Рада, что вы согласились испробовать наш инновационный метод! За последние месяцы мы сумели помочь уже десяткам пациентов, – ее глаза загорелись, щеки вспыхнули, и она стала очень хорошенькой. – Вот здесь подпишите, пожалуйста, что вы даете согласие на проникновение в вашу память.
– Ну, едва ли вы сумеете проникнуть в ту часть моей памяти, которая скрыта даже от меня самого, – скептически усмехнулся мужчина, – но вдруг вы все-таки найдете что-то такое, что поможет мне.
– Как я уже объясняла, я увижу одно из ваших самых сильных и глубоких переживаний, эмоциональных потрясений. Может быть – из детства, может быть – за последний год. И, возможно, именно в этом воспоминании таится ключ к вашему… хм, недугу. Мы вместе его найдем и проработаем. И вернем вас к насыщенной половой жизни, – психотерапевт задержала взгляд на его выступающем подбородке с аккуратной щетиной и вдруг неосознанно прикусила губу.
В следующие пятнадцать минут женщина внимательно выставляла настройки на огромном приборе, напоминающем рентгеновский аппарат. Затем подозвала пациента, усадила его в кресло, зафиксировала голову в неподвижном состоянии, вставила ему что-то в уши и надела на глаза маску.
