– «Дельфин»? – переспросил клерк. – Ах, «Дельфин»… Да, конечно. Ключи у нас. Вы хотели бы посмотреть?
– Хотел бы, если можно, – буркнул Перигрин Джей и, удивляясь про себя, почему подобные переговоры обычно ведутся в прошедшем времени, добавил:
– Хотел бы и хочу. С вашего разрешения, разумеется.
Клерк скривился – не разберёшь, то ли у него тик, то ли нечто вроде улыбки. Он смотрел на Перигрина оценивающим взглядом, как бы взвешивая, заслуживает ли посетитель серьёзного отношения.
– Ведь здание продаётся, не так ли? – сказал Перигрин.
– Само собой, продаётся, – пренебрежительно подтвердил клерк и принялся перечитывать какой-то документ у себя на столе.
– Так могу я осмотреть его?
– Прямо сейчас?
– Если позволите.
– Ну… я, право, не знаю, свободен ли у нас кто-нибудь в данный момент… – Клерк хмуро посмотрел на окно, по которому сбегали грязные дождевые струйки.
– Послушайте, «Дельфин» – это старый театр, а я работник театра. Вот моя карточка. Если вы потрудитесь связаться с моими агентами или справиться о моей последней постановке в «Единороге», то узнаете, что я – человек вполне добропорядочный и честный, плодовитый драматург, а кроме того, чертовски хороший директор и вообще обладаю всеми качествами, необходимыми для того, чтобы вы доверили мне на какой-нибудь час ключи от «Дельфина».
Лицо клерка стало непроницаемым.
– О… конечно… – пробормотал он и потянул к себе через стол карточку Перигрина, словно опасался, что она вдруг улетучится. Затем служащий агентства отключился от окружающей действительности на некоторое время и вернулся к ней уже с определёнными выводами.
– Да, сэр. Разумеется, так не принято, мистер… э-э… но мы пойдём вам навстречу.
С этими словами клерк повернулся к грязно-белому ящику, на котором, как чёрные хвостики на утратившем белизну горностае, рядками свисали на гвоздиках ключи.
– «Дельфин»… Да, вот он. – Клерк снял с гвоздика связку ключей и пустил её поперёк стола. – Повернуть, наверное, будет трудновато. Мы, знаете ли, не смазываем замки. Не так уж часто интересуются этим зданием, то есть театром. Давненько он отгремел.
– Четверть века назад, – ответил Перигрин и взял ключи.
– Верно. Я тогда ещё мальчишкой был. Но какое зрелище!.. Дорогу вы, наверное, знаете, мистер… э-э… Джей?
– Да, спасибо.
– Вам спасибо, сэр. – Клерк внезапно впал в почтительный тон, одновременно всем своим видом выражая недоверие к возможности Перигрина как клиента. – Ужасная погода сегодня. Вы вернёте ключи?
– Непременно, – величественно произнёс Перигрин, подражая, сам не зная почему, мистеру Робертсону Хейру.
Он уже взялся за ручку двери, когда клерк окликнул его:
– Да, кстати, мистер… э-э… Джей. Вы, пожалуйста, хорошенько смотрите себе под ноги, особенно на сцене. Там довольно опасно.
– Спасибо. Я буду осторожен.
– Люк когда-то закрыли, но только это было давно. Сейчас он вроде колодца. – Клерк повертел указательным пальцем в воображаемой дыре. – Да, натуральный колодец. Будьте повнимательнее.
– Хорошо.
– Я… э-э… ни за что не ручаюсь. Туда, знаете ли, бродяги залезают. Один даже умер с год назад.
– Серьёзно?
– Да, но такое вряд ли повторится.
– Надеюсь.
– От нас тут ничего не зависит, – добавил клерк словно бы в своё оправдание. – Понятия не имею, как они туда пробираются. Через разбитое окно или ещё как-то. Сами понимаете, за всем не уследишь.
– Да уж, – согласился Перигрин и вышел.
На Причальной набережной на него стеной обрушился дождь. Струи хлестали по тротуару, колотили в двери и окна и так барабанили по зонтику мистера Джея, словно вознамерились пробить его насквозь. Перигрин выставил зонт перед собой; из-под его зубчатого, унизанного каплями края возникла, как на экране при не до конца поднятом занавесе, Темза во время отлива, покрытая дождевыми пузырями и рябью.
На улице было не много народу. Изредка проносились грузовики, натужно завывая на подъёме. Выстроились в ряд дома непонятного назначения – не то склады, не то портовые конторы. Дальше маячил синий фонарь участка речной полиции. Джей миновал дверь с чёткой надписью: «Лондонский порт» и ещё одну с вывеской старинного образца: «Компания по сопровождению и обслуживанию речных судов. Оплата простоев. Причальный сбор. Справки».
Улочка резко свернула налево и пошла вдоль реки. Перигрин поднял зонтик, который взмыл, словно занавес театра, открывая взгляду здание «Дельфина». В ту же минуту дождь прекратился, словно по волшебству.
Даже солнце выглянуло. Оно бережно омыло своими лучами старый театр, будто хотело привлечь к нему и без того напряжённое внимание Перигрина. Впрочем, виднелось отсюда лишь железное кружево на вершине башенки. Перигрин поспешил вперёд, миновал паб «Друг причала», затем бомбоубежище, и наконец перед ним предстал израненный «Дельфин».
В лучшие дни, лет сто назад, морякам, матросам с барж, корабельным торговцам и агентам, продублённым солью морским волкам и речным салагам стоило, должно быть, лишь поднять глаза, чтобы увидеть «Дельфин», трепет его флага на ветру, полюбоваться кудрявыми, искусно позолоченными кариатидами с трогательно торчащими сосками на округлых грудях. А мистер Адольфус Руби – тот самый мистер Руби! – стоял на этой вот набережной, засунув большие пальцы в проймы жилета, с сигарой в углу рта и в лихо сдвинутой набок шляпе, устремив взор на своё детище – дворец утончённых и оригинальных развлечений.
