Психиатрия и психушка
Владимир Озерянин
см. ФОТО: 1.Корпус академической клиники психиатрии.2. Буквально в паре сотен метров, от военного, гражданский «Дурдом» по улице Лебедева.
На пятом и шестом курсе я был согласен служить-учиться до дембеля. По окончании четвертого курса, мы из курсантов автоматически перешли в ранг, так называемых, «слушателей». Что это такое и с чем его едят, толком не знает никто. Со стороны нашего высшего академического руководства были даже попытки, в период нашего пребывания на третьем-четвертом курсе закрепить и сохранить звание «курсант» на все шесть курсов, но начался тихий ропот, грозящий превратиться в шумный протест со стороны тех самых «слушателей», то есть старшекурсников. И, якобы, начальство пошло на попятную.
Визуально-материальная разница между этими двумя понятиями в том лишь, что, как я уже упоминал ранее, пятый-шестой курс становятся полностью «самостоятельными». Получай свои девяносто пять рублей в месяц и питайся, где хочешь. То есть мы перестаем питаться в курсантской столовой и больше не ходим в наряды по ней.
При желании и возможности живи тоже, где хочешь. Снимай жилье, только на занятия не опаздывай. Соответственно, наступает полная свобода передвижения по городу. Если ничего не нарушаешь, то патруль уже не имеет права тебя останавливать.
То, что отношение преподавателей и начальства становится к нам иным, более благожелательным, я даже затрагивать не стану, но реально так оно и было. Нас уже не привлекают на уборку территории и прочие хозяйственные работы. Для этого есть первые четыре курса. Лично нас, то есть командиров взводов, этот процесс вообще-то мало касается, но тем не менее, приятно ощущать, что ты уже вырос из ползунков.
И, когда идешь по тротуару вдоль академического парка, а там первый курс первого факультета вовсю метет, скребет, носит и убирает опавшие листья, то становится даже как-то не по себе. Майоры и подполковники, наши завтрашние начальники по выпуску, занимаются уборкой, потому-что и они тоже, первый курс! Потеха, даже мой бывший начмед полка среди них. Пытается отвернуться, встретившись со мною взглядом, но я то уже зафиксировал.
– Работайте, работайте, Владимир Федорович! Не отвлекайтесь, – подначиваю я его. – Труд облагораживает человека, независимо от погон, которые у него на плечах.
Он ухмыляется и хватает с напарником носилки с горой прошлогодних опавших листьев. Я прохожу мимо. На данном этапе нашего здесь пребывания, нас к такому «благородному» занятию уже не привлекают. Мы же заняты более высокими материями.
Например, приступили к изучению человеческой души. Хотя ее по нашим материалистическо-коммунистическим установкам и не существует. Но, тем не менее, наука о душе, ПСИХИАТРИЯ, реальна, как божий день.
Психиатрия от древнегреческого психея – душа и ятрос – лечение. Отрасль клинической медицины, изучающая психические расстройства через призму методологии медицины, методы их диагностики, профилактики и лечения. А также право на принудительную изоляцию лиц, представляющих потенциальную опасность для себя или для окружающих.
Этот термин некоторые ученые от психиатрии, называют анахронизмом, так как он предполагает существование души или психики как чего-то независимого от тела, чего-то, что может заболевать и что можно лечить само по себе. И что он не соответствует нашим современным понятиям о психических заболеваниях, и были попытки заменить термин «психиатрия» другим.
Но все предлагаемые другие названия не нашли последователей, и остался термин «психиатрия», правда, утративший свой первоначальный смысл.
Итак, первую в Российской империи клинику психиатрии при нас возглавлял профессор, генерал-майор, лауреат Государственной премии Л. И. Спивак. Я к тому перечисляю все эти регалии у начальников кафедр, чтобы повысить статус заведения в глазах читателя. Мол, знай наших, знайте, у кого мы учились.
Естественно, что и светила первой величины в отечественной психиатрии работали тоже здесь. Назову только одну фамилию: В.М.Бехтерев. Кому интересно кто это такой, гугль в помощь… Это время при нем было периодом наивысшего расцвета кафедры. По существу кафедра нервных и душевных болезней являлась в то время ведущим в стране научно-исследовательским учреждением, комплексно изучавшим нервную деятельность.
Корпус клиники расположен прямо напротив тыльной стороны моего общежития. Через стадион. На тот период в заведении числилось триста койко – мест. Лечебное учреждение образцово-показательное среди ему подобных. На излечении, в основном, находилась высокопоставленная публика, подвинувшаяся рассудком. Министры и профессура, а может были и те, которых здесь содержали принудительно. Так называемые диссиденты, но нам о сем неведомо. Чистота и порядок.
Больные размещались в палатах по два, или по четыре человека. Мебель вся зафиксирована к полам. Над входными дверями, застекленные ниши, а в них, уже тогда! – видеокамеры для наблюдения. Возле каждой кровати, замаскированные под электрические розетки, микрофоны.
