Мерное покачивание из стороны в сторону, сопряжённое с гулом старой металлической конструкции, которой уже нужно находиться на свалке. Издающая противный, но со временем становящийся родным, звук, лампа, мерцающая слабым светом. Капли дождя, бьющие по стеклу непрерывным потоком, воспринимаемые, как нечто инородное, находящиеся за пределами воображения. Разговоры людей, доносящиеся потоком звуков. Ненужные, необязательные. И темнота за пределами пространства. И во всём этом лишь жужжание мухи, странным образом ещё не погибшей или впавшей в спячку, разрушало некую идиллию. Глаза открывались, и воображение, которое создалось в голове, таяло быстро и бесповоротно. Можно было бы заглушить всё происходящее вокруг музыкой в наушниках, но момент уже ушёл. Обыденность возвращалась.
Трамвай, стуча колёсами, медленно утопал в темноте парка. Практически отсутствующее освещение снаружи, становилось ещё более бесполезным из-за проливного дождя. Было чувство, что вокруг вакуум, а здесь, внутри, образовался некий мирок случайностей, который может разрушится в любую секунду. Небольшая горстка людей, которые чудом успели на последний трамвай, уставшие после тяжёлого рабочего дня, теперь медленно двигались вперёд, даже не осознавая, насколько им повезло сейчас иметь крышу над головой. А ведь скоро всем придётся покинуть эту территорию и окунуться в стихию природы.
Андрей сидел в задней части трамвая и полусонным взглядом следил за всей этой картиной. Она не казалась ему какой-то необычной или по-своему прекрасной. Это было настолько обыденно и, в какой-то степени, омерзительно, что приходилось ехать всю дорогу с закрытыми глазами. Изо дня в день, пять раз за неделю. Менялись только времена года, придавая определённый антураж виду из окна. Людей вокруг было немного, как и обычно, при этом Андрею уже не составляло труда назвать имя практически каждого. Одни и те же лица всё время, аж тошнило. Вот настолько было обыденно. При этом совершенно не хотелось покидать созданное состояние, потому что дальше будет ещё хуже. Уж он знал об этом, как никто другой.
Темнота стала сменяться яркими светящимися точками, то тут, то там. Благодаря дождю сложно было понять, что они из себя представляют. Их размытые отражения говорили, что жизнь существует и за пределами трамвая. А за ними появились сотни вывесок, десятки сигналящих автомобилей и непрекращающийся гул города, который пока не собирался спать, не смотря на погоду и время. И настроение из спокойного и сонного превращалось в немного раздражающее. Центр левого берега города кипел своей жизнью, и полупустой трамвай с грохотом ворвался в неё. Подбирая рюкзак и накидывая капюшон на голову, Андрей вставал с нагретого места и двигался к дверям. Большая часть народа последовала его примеру. Как только двери трамвая открылись, его обдал сильный ветер, а капли дождя ударили по лицу. Если у вас нет большого зонта, то промокните до нитки буквально за минуту, а нужно было как-то добраться до метро самым быстрым образом. Выходя из трамвая, люди, сломя голову, неслись вперёд, не замечая ничего вокруг. Ведь, судя по времени, это уже был последний поезд метро на сегодня. Андрей взглянул на свои старенькие часы на руке, работающие до сих пор лишь на «добром слове». Он понял, что спешить ещё некуда (судя по его подсчётам), поэтому спокойно пошёл вперёд под проливным дождём. Какого-то страха опоздать не было, ведь за уже длительный срок можно просчитать все передвижения поездов. А дождь…Андрей поднял голову к чёрному небу. Крупные капли с силой падали на его лицо, стекая вниз по шее. На секунду он забылся, окунувшись в капризы погоды, надеясь на какое-нибудь успокоение. Но его так и не случилось. Глубоко вздохнув, он направился ко входу в метро.
Проходящая перед ним девушка не стала придерживать дверь, и та с огромной силой промахнулась от его носа в паре сантиметров. Андрей просто остановился, не стараясь придержать её или выкрикнуть что-то матерное в сторону убежавшей. Какой смысл, если это происходит каждый раз? Внутри метро повеяло совсем другой атмосферой. Всё началось ещё со света, который своей яркостью полностью менял отношение к окружающему миру вокруг. Ну и эти длинные, извивающиеся белые коридоры, ведущие к станции. В позднее время, когда все ларьки уже закрыты, а людей в переходах можно пересчитать по пальцам руки, становится немного неуютно и даже боязно. Неприятное ощущение закрадывается в голову, нагоняя совершенно ненужную панику. Вроде ты бываешь в таком месте каждый день, а чувства всегда как в первый раз. Преодолев турникет, Андрей оказался на широкой станции. Утром тут невероятное столпотворение людей, спешащих на работу. Да и в принципе пассажиропоток на станции «Площадь Карла Маркса» самый большой всегда. Даже сейчас, ожидая последний поезд, окинув взглядом платформу, понимаешь, что народу больше, чем на любой другой.
Сколько раз он не пытался расслабляться или уйти в себя в метро, не получалось. Аура будто другая или что. Какие-то мелкие детали, голоса, звуки, телодвижения, свет. Всё мешает. Может ещё и то, что мало времени даётся до высадки из вагона. Не той длины ветки метро в городе, чтобы погружаться в свой мир. Вот и сейчас Андрей то и дело отвлекался на абсолютно не нужные и не важные для него вещи. Реклама, которую он знал от и до, всё равно заставляла глаза смотреть на неё. Вечно кашляющий пожилой мужчина стоял у дверей, особо не стараясь прикрыть свой рот. Его засаленная куртка чем-то воняла. Две женщины в середине вагона громко беседовали о своих насущных проблемах. Возможно они так говорили всегда, но создавалось впечатление, что сейчас это происходит специально. «Ну, заткнитесь хоть на минуту, сколько можно галдеть». Полупьяный парень сидел напротив них и старался подавать вид трезвого человека. Его неплохой костюмчик был испорчен дождём, а запах от него разносился по всему вагону уже ко второй станции. Удивительно, что таких людей он встречал каждый вечер, и им всегда удавалось пройти через турникеты и сотрудников метрополитена. Напротив Андрея сидела молоденькая девушка и читала книгу. Одета была уж точно не по погоде, слишком легко. Редко увидишь таких практически в полночь. Её открытые ноги заставляли останавливать свой взгляд на время, которое было уже слишком опасным для разоблачения. «А если взгляды пересекутся? Вдруг она подумает обо мне что-то пошлое и нехорошее? С другой стороны, на кой чёрт так открыто одеваться в позднее время, ехать в метро одной на другой конец города. Я не маньяк, но ведь есть и другие. Тот пьяница, например. Да мало ли кто зайдёт в метро, а потом будет её преследовать». Взгляды всё-таки пересеклись. Андрей не стал быстро отводить его, а сделал вид, что так совпало. Лицо выдавало полное равнодушие. Девушка лишь на секунду задумалась, но потом снова уткнулась в книгу, словно ничего и не было. Такое происходит десятки и сотни раз, и, в принципе, Андрею плевать на мнение совершенно неизвестной ему особы, но какое-то чувство, будто ты не в своей тарелке, проскальзывает. Пытаясь сосредоточиться на чём-то другом, он всё равно подметил её каштановые волосы, вплетённые в длинную косу, юбочку и белую футболку, на которую была накинута бежевая куртка. Серьги в форме полумесяца иногда поблёскивали, мерно покачиваясь. В руках она держала «Никогде» Геймана. Почему-то её образ никак не ассоциировался у Андрея с книгой. И только он начал об этом задумываться, как нужно было пересаживаться на другую ветку метро.
