При лунном освещении неровная каменная дорога превращается просто в пытку для такого, как я. Если бы левая нога сгибалась хоть на пару-тройку сантиметров…
Я со вздохом остановился, поправил болтающийся на ремне джинсов тяжеленный кастет и вновь оглядел стены полуразрушенных зданий стиля Древней Греции. Где-то вдали громыхал гром и поблескивала молния. Я сделал несколько шагов вперёд, споткнулся о валявшуюся корягу, и большое красное яблоко выскользнуло из руки.
– Вот чёрт.
Откинув край дождевика и согнув правую ногу, я подхватил фрукт, после чего с хрустом впился зубами в его сочную мякоть. Заброшенная часть острова Крит огласилась чавканьем.
В тот же миг за спиной раздалось громкое хлопанье крыльев. Продолжая жевать, я привычным жестом закинул руку на голову, протёр золотистую поверхность старых, потрескавшихся зеркал на очках, затем поправил жёсткую оправу ремней, надёжно крепивших их на голове. Не спеша, оглянулся. Из-за останков развалившегося здания метнулось вверх какое-то существо. Оно быстро набрало высоту, после чего резко спикировало вниз. Я перестал жевать и еле проглотил кусок, едва не застрявший в горле.
Всклоченные перья и острые когти, спутанные кудрявые волосы, топорщившиеся в разные стороны грязными комьями, а также крючковатый нос, свисающий над ртом, полным серо-жёлтых неухоженных зубов… Слишком мягкое описание для моей ночной подружки, пожирающей безумным взглядом надкушенный фрукт.
Я отпрыгнул в сторону, и гарпия в последний момент промахнулась, чиркнув мощным крылом по дороге. На траву вылетел сноп мелких искр. Гарпия издала режущий слух крик. Торжественно скрипнув пылью на зубах, я высоко поднял спасённое яблочко над головой.
– Ну, давай ещё разок. Я щас съем его сам, милая.
Поднявшись, я с силой подкинул яблоко вверх, с азартной улыбкой разглядывая хищницу. Всегда интересно смотреть на реакцию охотника за секунду до того, как он понимает, что охотник сегодня не он…
Гарпия замедлила полёт и стала чутко следить за траекторией падения своего будущего ужина. Не теряя времени, я, присев на правой ноге, запрыгнул на пернатую спину, тут же крепко вцепившись в копну лоснящихся волос на голове древнегреческого чудовища.
Гарпия подхватила яблоко, после чего бросила злобный взгляд своих вертикальных зрачков на наглого седока, явно что-то затевая. Мы рывком оторвались от земли и устремились ввысь.
Разглядывая ночные звёзды, я молился лишь об одном: чтобы меня не стошнило от сумасшедших кульбитов в высоте прямо на ценно-исторические архитектурные сооружения.
– Да чтоб тебя! – просипел я, утирая выступившие от ветра слёзы. Полуптица и не думала замедлять полёт.
Мы вломились в гущу зелёных деревьев, и тонкие ветки больно хлестанули меня по лицу. Вот стерва!
– Э-э-эй!
Отплевавшись от листвы, я с чувством ударил гарпию по башке. Злобная хищница зыркнула на меня яростным взором и понеслась к разгромленной каменной стене, держащейся на восьми колоннах. По-видимому, она возжелала размазать меня по всей длине древних реликвий… Как я её понимаю.
При виде приближающейся опасности я соскользнул с мощной спины и оказался перед лицом своей новой знакомой. Текущая по яблоку жёлтая слюна вблизи выглядела совсем нелицеприятно.
Я отодвинул свою физиономию как можно дальше, безуспешно стараясь зацепиться правой ногой за талию летуньи. Левая же висела ровной плетью. Чудо-помощница, чтоб её. Подмигнув уже порядком уставшей гарпии, я решил, что самоутверждение за счёт каскадёрских трюков – мой конёк. И отпустил руки.
Чертыхнувшись, я еле успел ухватиться за морщинистые лапы и попытался подтянуться. Увидев мои жалкие потуги, обалдевшая хищница на долю секунды потеряла координацию, и мы со всего размаху влетели в одну из колонн. Гарпия противно заорала, и мимо виска пролетело яблоко.
Мы хаотично закружились в воздухе. Как же высоко… Руки едва не разжались, и я чуть не свалился с порядочной высоты, достаточной для того, чтобы свернуть себе шею.
Я сжал челюсти, разгоняя туман в глазах, и всё же полез наверх, цепляясь за пучки облезших перьев. Когда полуптица пришла в себя, я был уже возле её лица.
Я брезгливо поморщился от переполнявших меня чувств. Ну никогда я к этому не привыкну.
– И как ты ещё не сдохла от собственного тошнотворного аромата. Бывай, подруга.
Я резко опустил очки на глаза, позволив чудовищу любоваться на своё отражение при свете луны. Зрачки гарпии резко расширились. От нечеловеческого вопля, казалось, заледенела кровь в жилах, и я переборол желание проверить седину на висках. Затем раздался глухой треск. Лицо гарпии каменело, застывая в последнем крике. Судорожные взмахи превращающихся в изваяние крыльев становились всё реже и реже. Может, в другой ситуации мне стало бы её жаль… Но у меня нет возможности пощадить это исчадие древних мифов.
Я отстегнул от цепочки спрятанную под футболкой золотистую флягу и торопливо нажал на изображение орла. Из глаз погибающей полуптицы выкатились две серебристые слезы, которые тут же исчезли в скромных недрах компактной ёмкости. Я быстро прикрепил флягу к магниту цепочки и, кряхтя, перелез на окаменевшую спину хищницы. Земля быстро приближалась. Я глянул вниз.
