Старшина Михаил Марков бежал, тяжело дыша открытым ртом. В пятьдесят не угнаться за парнем в два раза моложе. И преступник, который на глазах у Маркова всадил нож в грудь человеку, уходил все дальше и дальше…
«Хочет пересечь пустырь, затем по трубопроводу через реку, а там заборы, проулки…» – мелькнула мысль.
Убегающий изредка полуоборачивался, вскидывал руку, и тогда Марков слышал визг пули. Выстрелов слышно не было.
«Из малокалиберного бьет, сволочь! Не из той ли партии?»
Марков понимал, что единственный шанс настигнуть преступника – применить оружие. Но попробуй попади после такого кросса! Рванул из кобуры пистолет.
– Стой! Стрелять буду!
Преступник ответил сразу двумя выстрелами. Марков трижды выстрелил вверх, а затем остановился и, словно в тире, стал правым боком вперед, вытянул руку с пистолетом, поймал нижнюю часть тела на мушку. Рука дрожала. Марков затаил дыхание и нажал на спуск курка. Гулкий выстрел эхом отозвался из-за реки. Бежавший преступник упал. Старшина быстрым шагом направился к нему.
«Если притворяется, силы нужно скопить, – подумал он, заходя справа от лежащего. – В случае чего, преступнику будет несподручно стрелять, голова лежит на согнутой в локте правой руке».
Остановился в нескольких шагах. На спине лежавшего по светло-голубой рубашке расползалось бурое пятно. Подошел ближе, наклонился.
«Мертв! – с досадой подумал старшина. – А целился ниже пояса!»
Марков только теперь заметил, что продолжает держать в руке пистолет. Сунул его в кобуру и, расстегнув на рубашке верхнюю пуговицу, оглянулся: «Хоть бы один человек!»
Нужно срочно сообщить в отдел о случившемся. Но как? Оставить труп с пистолетом в руке нельзя. Вся надежда на то, что кто-то пойдет через реку. Маркову повезло. На противоположном берегу реки появился мужчина. Вот он подошел к воде, оглянулся и быстро пошел по трубам. Путь его лежал метрах в тридцати от Маркова, и старшина шагнул ему наперерез:
– Товарищ, можно на минутку?
Мужчина подошел:
– Слушаю, товарищ старшина.
– У вас документы при себе?
– Да, пропуск. После работы тороплюсь домой. Вот и решил путь сократить. Вы уж извините меня, товарищ старшина, впредь только по мосту буду ходить…
Марков, возвращая пропуск, перебил:
– Сейчас дело не в нарушении, товарищ Хрусталев. Видите, убитый лежит. Позвоните 02. Скажите, чтобы работника прокуратуры взяли с собой. Только, я вас прошу, побыстрее, уже темнеет.
– Понял, товарищ старшина, я бегом.
Хрусталев напрямик, через пустырь, побежал.
«К магазину. Правильно. Там телефоны-автоматы, да и по служебному можно позвонить». Старшина возвратился к трупу и сел метрах в семи на траву. Только что пережитые события не давали покоя…
Марков, как обычно, нес службу в парке. Был теплый летний вечер. На детской площадке малыши с визгом и смехом катались на педальных машинах. Старшина невольно загляделся на черноглазого мальчугана, который, ловко управляя машиной, носился среди ребят.
Подошел напарник, сержант Кривец. Поговорили с минуту и разошлись. Кривец направился вдоль реки, а Марков принял левей, по косогору. Обогнул планетарий, у которого стояла небольшая очередь. На площадке, где вертелась карусель, гам и смех. Но порядок полный, и старшина с улыбкой, не торопясь, пошел дальше.
Марков любил дежурства в парке. Хотя это место считалось неспокойным, ему нравилось здесь все: и этот галдеж ребятишек, и тихие тенистые аллеи, и заросшая тиной река. Сам он родился и вырос в этом городе. Навсегда остались в памяти годы войны. Его родители были оставлены в городе для подпольной борьбы с фашистами. Конечно, никто ему, шестнадцатилетнему пареньку, не говорил об этом. Но Михаил догадывался и всякий раз, как бы невзначай, рассказывал дома о размещении вражеских войск и техники, об их численности.
Навсегда остались в памяти Маркова виселицы, на которых были повешены ни в чем не повинные старики, женщины и дети. Поэтому сразу же после освобождения Михаил ушел на фронт. Был дважды ранен, но все-таки расписался на стене рейхстага. После демобилизации из армии Марков поступил в милицию и вот уже более двадцати пяти лет несет нелегкую службу.
По узенькой заросшей аллее подошел к стрелковому тиру. Три дня назад там случилось несчастье. Неизвестные напали на сторожа и похитили двенадцать восьмизарядных малокалиберных пистолетов. Сторожа доставили в больницу без сознания, и вряд ли в ближайшее время он придет в себя.
В заросшем уголке парка даже в разгар солнечного дня сумрачно, а сейчас, когда солнце село за дома, стало почти темно. По аллее навстречу Маркову, пошатываясь, шел пьяный мужчина. Марков остановил его:
– Что же это вы, товарищ, в таком виде в парк направились?
Уже немолодой мужчина, одетый в серый летний костюм, умоляюще сложил руки на груди:
– Извините, товарищ старшина. Я специально через парк, чтобы было незаметней. Я здесь недалеко живу. Дом напротив выхода из парка. У меня случайно получилось, товарищ в отпуск уходил, вот мы по маленькой и сделали. Я тихонько и незаметно, через калитку – и домой.
