СЛАДКАЯ МОЯ
ГЛАВА 1. Марк
— Простите, простите, простите, — бормотала девушка, пойманная Марком в объятия, и робко отпихивала его от себя, упираясь ладошками в грудь.
— За что? — спросил Марк и в который раз уткнул чуткий нос в пушистую макушку.
От этой молодой чистокровной волчицы-оборотня пахло… пахло так, что и слов для определения не подобрать: домом, майским утром, семейным вечером у камина, тёплым молоком и счастьем. Пахло семьёй.
— Я сама не поняла, как… Я решила — вы мне снитесь.
Честно говоря, Марк в первый момент подумал о своей ночной гостье именно это — сон из разряда тех, после которых просыпаешься на перепачканных простынях.
Он смертельно устал, несмотря на знаменитый волчий нюх чистокровок, заблудился в этом долбанном лесу, который по идее должен был знать, как свои пять пальцев и четыре когтя. Его ела совесть, потому что из-за этой глупости он ужасно и неприлично опаздывал. Но наступила кромешная тьма, с которой не справлялось даже зрение оборотня. Деревья, казалось, ополчились все и разом, уставляя на него свои острые ветки и толстые сучья, и когда усталая коняшка наконец-то вынесла Марка к покосившемуся и явно заброшенному домику, он воспринял это как знак. Надо было передохнуть и дождаться рассвета. Внутрь Марк не пошёл — побрезговал, а вот расположенным по соседству сеновалом воспользовался. Расседлал коня, вытащил из мешка плащ, расстелил его поверх пышной шапки ароматных трав и уже через пять минут спал. И действительно снилось ему что-то такое славное, что даже во сне он улыбался.
А оказалось — не сон, а чудная явь. Маленькая, на ощупь хрупкая, даже тощенькая девушка-волчица в течке, которая пахла так сладко, что Марк не мог думать ни о чём другом, кроме как о том, чтобы овладеть ей, вогнать, вбить себя в податливое тело, вонзить зубы в основание шеи, пометив, сделав своей…
Стоп! Вот этого как раз делать было никак нельзя, и Марк даже вздохнул, в который раз жалея самого себя. Да, жизнь сложная штука… Но иногда в ней случаются и очень славные вещи. Нежданные и негаданные. Вроде вот этого жаркого, гибкого женского тела. Продолжая отпихивать Марка от себя узкими ладошками, охваченная течкой девушка при этом так и отиралась бедрами о его давно колом стоявший член.
Марк, пристанывая от предвкушения и тёмной горячей страсти, затопившей его, просунул ладони под свободное одеяние ночной гостьи, задирая его до самой шеи, и с наслаждением убедился в том, что она под этой тряпкой обнажена и предельно возбуждена — между ногами всё было влажным. Течная, сладкая, моя…
Зарычав яростно, Марк встал на колени, одновременно переворачивая девушку на спину и разводя ей ноги. Стройное тело смутной тенью белело в кромешной тьме, и Марк жестоко пожалел, что не может рассмотреть всё в подробностях.
Девушка под ним дышала громко и перепуганно, и Марк погладил её нежно по голове, скользнул пальцами по шее, сжал в ладони маленькую грудь. А после вновь уткнулся носом в волосы за ухом. Запах просто сводил с ума, мутил разум, превращая Марка из существа разумного в голодное хищное животное, которое вышло на охотничью тропу и только что настигло жертву…
Не перекинулся он только потому, что незнакомка тоже оставалась в человеческой ипостаси, да и то каким-то чудом. Поскольку контролировать инстинкты стало совсем сложно. Сходя с ума от желания, Марк отстранился, а после приник ртом к промежности молодой волчицы, собирая губами и языком вкус её течки. Она пахла невинностью и чистотой, и это пробирало до дрожи, до глухого рычания, родившегося где-то глубоко в горле. Дрожащими руками Марк принялся расправляться с застёжкой штанов. Хотелось сразу, до конца, до стона и воя, чтобы самка билась и выла под ним… И в то же время хотелось медленно, нежно, чтобы девушка, если и стонала, то только от страсти. Такая славная, такая чистая, такая нетронутая…
Зажмурив глаза, Марк пристроился к горячему и скользкому входу в девичье тело и, удерживая себя из последних сил, медленно надавил. Юная волчица тут же зажалась, тихонько заскулила и даже двинулась прочь от Марка, но тот придержал её за бёдра, приговаривая:
— Потерпи, сладенькая, потерпи, не убегай от меня. Потом нам обоим будет очень хорошо. Поверь. Я знаю, о чем говорю.
Головка члена вошла с трудом. Было узко настолько, что самому Марку стало больновато. Девушка дрожала и, кажется, плакала. Марк замер, хоть у него перед глазами уже было темно, а стиснутые зубы скрипели так, что слушать было страшно.
— Скажи, как привыкнешь немного, чтобы я мог… дальше. Ладно? Скажи, прошу, а то я сейчас просто сдохну.
Девушка хлюпнула носом и неуверенно двинула бёдрами, словно проверяя — не примерещилось ли ей происходящее. Движение это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, Марк не выдержал и всё-таки вогнал себя до конца, вызвав болезненный крик, и сам едва сдержавшись от него.
— Всё. Теперь всё, малышка. Сейчас твоя дырочка привыкнет к моим размерам, и станет хорошо.
— Она… Она, кажется, привыкла… — прошелестела девушка через минуту, которая показалась Марку вечностью страданий, и вновь вся сжалась вокруг его члена.
