…Мы всегда считали земли Низиногорья, что лежат севернее реки Рубежной, безжизненными, и на сей, как казалось, бесспорный факт имелась веская причина.
Я говорю о молитве безликих жрецов, которая была прервана и изменена первыми пророками Единых богов. Они не позволили обрушить с небес нескончаемые потоки дождя, отведя удар от наших предков. И я возношу хвалу им за подобное деяние.
Однако цена оказалась непомерно высока.
Низиногорье приняло на себя всю сокрушающую силу молитвы, и земли те сковали морозы и вечные снега. Нескончаемые мили белого хлада похоронили жизнь, лишив ее самой возможности на возрождение. Эпохами люди сторонились этого края, боясь приближаться к намоленному лесу, где бушевали вечные бураны.
Однако если в далеком прошлом снег не прекращался ни на мгновенье, сейчас молитва будто стала ослабевать. Ее ярость и рев утихали, словно ВсеОтец и Мать желали избавить те земли от порчи безликих жрецов.
Мы не могли упустить такой возможности, и едва выпал шанс, наше государство отправило меня за границу реки Рубежной с целью изучения мест, некогда охваченных проклятьем молитвы.
И вот, стоя по колено в снегу, продвинувшись в лес с верными делу людьми на несколько миль вглубь, я готов заявить, что Низиногорье больше, а может, и никогда до этого, не было безжизненным.
И власть в этих краях, без всяких сомнений, человеку не принадлежит.
Отрывок из исторического исследовательского труда «Сквозь снег к открытию Истины»
за авторством Бускуиды из касты Сабуэск
1217 з. н.н.
1367 з. н.н. Изрытая долина (Изрытый котел)
– Я бы поклялся ВсеОтцом нашим, да какой толк? Этот проходимец вместе со своей женушкой давно покинул нас.
На реплику, за которую в столице могли бросить гнить в подвалы храма Единобожия, здесь никто просто не обратил внимания. Отчасти потому, что присутствующие были в чем-то согласны с услышанным или же плевать хотели на происходящее вокруг.
Они не мешали хозяину очага и дальше вести свою полупьяную проповедь.
– Эти края кишат всякой нечестью, которая преспокойно нас пожирает, а нам и дела нет. Сидим и ждем смиренно, пока те трапезничают плотью наших близких. Безнаказанно рыщут твари по лесам и горным хребтам в поисках человечины. Гнусные хладные упыри, обезумевшие свирепые волколаки, дикие промерзшие гниющие псы да богопротивные молельщицы, не забывшие слов безликих жрецов.
– Кончай треп, Хэстер, – прервал хозяина очага один из пьяных завсегдатаев, который не трезвел даже в самый крепкий мороз. – Ты каждый раз начинаешь эту песню, едва здесь собирается достаточно зевак.
– Зря смеешься, молокосос мелкий. Переживи хотя бы один кровавый лун за пределами очага – и тогда посмотрим, сможешь ли ты чего ответить на мою мудрость.
– Мудрость? – спросил другой мужик, заливаясь смехом, одновременно пытаясь оттереть с одежды остатки той еды, что только что не смог удержать внутри своего желудка. – Ты просто травишь нас этими байками, выпрашивая лишний металл.
– Предупредить я вас пытаюсь, но ваше слабоумие куда сильнее.
– Скорее дело в том пойле, что ты гонишь.
Шутка была оценена по достоинству, и очаг залился грубым смехом.
– Там, за Неупокоенными горами, что кишат мертвецами прошлых лет, на многие мили раскинулся Нетронутый котел – земли нечестивых. Или, хотите сказать, зря у перевалов крепости возвели?
– К северу, на востоке, есть такая. Крепость Керента, – показалось, у Хэстера нашелся единомышленник, но лишь на первый взгляд. – Слышал, там давно никого не видели со стороны Нетронутого котла. Местная стража мрет либо от скуки, либо от болячек. Те даже перестали помогать местным. Только беспокоятся за два рудника по соседству.
– Видишь, Хэстер, не так все страшно.
– Без сомнений, намоленный снег с ветром выдул остатки ваших мозгов. Вы забываете о крепости, что была разрушена много лун назад. Когда ее не стало, все твари, включая гниющих и костяников, пошли по незащищенному перевалу к нам. В Изрытый котел.
– Если бы от той крепости был толк, мы бы заметили псов. Что на это скажешь?
– Я вообще слышал, ее банды разрушили, которым они житья не давали.
– Ты сам-то помнишь ее название, раз так кричишь о ее важности? – вопрос относился напрямую к Хэстеру.
Прошла лишь пара часов, как взошел лун, окутав деревушку ночной пеленой, а местные уже с трудом соображали и несли пьяный бред, в чем все больше походили на старика.
– Ну так что, Хэстер?
Хозяин очага действительно не помнил. Самогон затуманил его разум, приговорив память к нелепым попыткам разобрать хлам собственных мыслей. Подобрать слова, борясь с резким запахом перегара, пота, дыма и мочи, оказалось сложно даже для владельца заведения.
Вопрос мог просто повиснуть в воздухе, если бы один из посетителей, сидевший за стойкой, не подсказал ответ, будто подумав вслух:
– Крепость Воющего Ущелья.
– Точно! – подхватил Хэстер, лишь бегло посмотрев на незнакомца, не спеша пьющего самогон. – Крепость Воющего Ущелья. И пусть она разрушена, но построили ее не просто так. Тамошние стражи не только не давали прохода гниющим, но и решали вопросы с волколаками, пусть и не гнушались брать с местных металл за работу.
