Компьютерная верстка и дизайн Николай Сергеевич Ясинский, к.г.н., Москва
Корректор Елизавета Вадимовна Егорова
Рецензент Кармен Мария Диас-Гарсиа, д.ист.н., проф. Гаванского ун-та, Куба
Рецензент Станислав Николаевич Некрасов, д.филос.н., проф. Уральского федерального университета
© Вадим Егоров-Гривский, 2023
ISBN 978-5-0060-8915-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Город и монумент – понятия почти неразделимые, хотя скульптура возникла в каменном веке задолго до рождения первых городов, а монументы правителям и героям появились уже в окрепшей городской культуре. Поклонение божествам, прославление героев, память о событиях соединили духовное и материальное, войну и мир, историю и искусство.
Шумерский мир впервые соединил город и монумент, способствовал их развитию и запечатлению в сознании, памяти всех последующих поколений человечества. Горельеф молодой богини на стене одного из храмов Урука позволяет считать третье тысячелетие до нашей эры временем уже существующей скульптуры. Раскрытые в мир глаза, брови, корона вызывают ассоциации с обликом как небесных, так и земных владык. Быки, бараны, львы и подобные лепные изображения украшали как те иные архитектурные постройки, так и посуду. Статуи молящегося перед культовыми зданиями как бы подготавливали человека к очередному диалогу с небесными силами. В дальнейшем появляется и небезуспешная передача портретного сходства скульптуры и человека, более естественными становятся мимика, фигура, поза. Многофигурные барельефы и горельефы передают облики погруженных в государственные дела владык, военные победы, сцены охоты, сцены сельской жизни.
Достижение все большего портретного сходства присуще запечатлевавшей правителей египетской скульптуре. Это сходство как важная черта пропуска портретируемого в мир иной приветствовалась очень. Правители, божества и сфинксы, обыкновенные люди, воплотившиеся в скульптуре, стали и своего рода знаками узнавания городов, поселений. Образами цариц Хатшепсут и Нефертити, царевны Нофрет, дошедшими и до наших дней, были проложены пути к изображению царственных и нецарственных женщин. Анхи, Бек, Птахшепсес, Ранхотеп, Тутмес-младший и другие египетские скульпторы остались в памяти потомков навсегда.
Вадим Егоров-Гривский, автор книги
В античном мире скульптура стала без преувеличения важнейшим государственным делом. И главным из искусств. С детских лет знаем мы «Дискобола» Мирона, «Афину» Фидия, «Копьеносца Дорифора» Поликлета, «Венеру (Афродиту) Милосскую» Агесандра, «Мальчика с гусем» Боэфа… И в курсе, что одним из семи чудес света некода был «Колосс Родосский» – огромная скульптура, запечатлевшая древнегреческого бога солнца Гелиоса. От греков любовь к ваянию и ваятелям перешла к римлянам. Римский мир хоть и создавал статуи Юпитера, Юноны, Марса, Нептуна, больше обращал свое скульптурное внимание на политиков, правителей. Бюсты сенаторов, консулов дошли до нас в большом количестве. Римские скульпторы не только совершенно реалистично передавали облик портретируемого, они без малейших прикрас отражали дефекты его внешности, иногда – богатство или убожество внутреннего мира. В бюсте патриция Торпонии, созданном в самом конце республиканского времени и дохристианской эры, запечатлен образ старого политика. Суровое, изрезанное морщинами лицо, глядит на зрителя с усталым вызовом, словно совсем не желая кому -то понравиться. В основном это немолодые, повидавшие жизнь мужчины, реже – знатные матроны и молодые люди. В позднеантичном кризисном мире персонажи скульптур все реже бьются с врагами, а больше блаженно отдыхают, бодрость и напор постепенно уступает сладкой дреме, истомленности, а патриотичность, гражданственность – космополитичности.
В первые века получившего официальный статус христианства объемная скульптура теряет свой авторитет, воспринимаясь как пережиток «языческих времен», надолго уходит из общественной жизни, лишь иногда находя себе место в рельефах. Победы и деяния правителей, полководцев все же служат некоторым препятствием полной обструкции этого вида искусства. Только во времена Карла Великого, о чем, кстати, свидетельствует его небольшая конная прижизненная статуя, скульптура постепенно выходит из немилости христиан. В европейском средневековье скульптура в основном украшает готические храмы Парижа, Кёльна, Милана и т. д. Часто скульптуры той поры обращены взорами долу или в небо, телесность их как -то снивелирована, хотя в целом они вполне пропорциональны, реалистичны.
Возрождение ознаменовалось и обновленными классическими сюжетами, в том числе – и в скульптуре, и обновленными пластическими решениями образов. Это возрождение идеалов и ценностей античности, но на новом витке развития. Античность, оплодотворенная христианством. «Моисей» и «Пьета» Микеланджело, «Снятие с креста» Пизано, «Иоанн Евангелист» Донателло. Мужественная и женственная красота человека. В Новое время сквозь божественное и героическое все больше и тоньше проступает человеческое. Канова и Торвальдсен восхищали как светскую аудиторию, так и третье сословие. Наряду с официальной героизацией монархов и военачальников в европейскую скульптуру приходит изящная бытовая повседневность.
