Сашенька маялась от безделья. Это было совсем не в ее духе, а потому давалось вдвойне трудно. Но увы, не помогали скрасить охватившую девушку грусть ни подступившая к городу весна, ни родители, ни друзья, ни даже общество всеобщего любимца пса Аладдина, превратившегося за последнее время из нескладного щенка во вполне себе красивого и сформировавшегося собакена.
Свою игривость он унаследовал от пуделя, являвшегося одним из его родителей. А добрый нрав и лояльность ко всем живым тварям, в том числе и к людям, достались ему от второго родителя – лабрадора. Пудель плюс лабрадор – вот и получилась дизайнерская собака под названием лабрадудль.
И, представьте себе, даже такая замечательная собака не могла помочь Саше и извлечь ее из той пучины, в которую погружалась девушка. Ей срочно было нужно чем-то себя занять. Чем-то очень важным и при этом увлекательным. Лучше всего новым расследованием. Но чтобы что-то расследовать, нужно было найти хоть какую-нибудь загадку, за которую можно было бы уцепиться, словно за спасательный круг.
А пока Сашенька прикидывала, чем бы таким ей заняться, Аладдин или, как его звали все домашние – Диня, вынужденно проводил время в обществе своего пернатого друга – попугая Яго, который, увы, учил его не доброму, светлому и вечному, а исключительно всевозможным пакостям, проделкам и каверзам. Да еще подстраивал коварный попугай дела так, что неизменно виноватым и под подозрением оказывался Диня.
Разумеется, хозяева прекрасно знали, откуда у их проблемы растут ноги. Они пытались повлиять на попугая, призвать того к порядку, но пока что безрезультатно. Попугай продолжал шкодить, впутывая добродушного простака Аладдина в свои дела все больше и больше.
Особенно громко сетовал на подобное положение дел папа:
– Это я виноват в том, что Диня попал под дурное влияние Яго. Принес беду в дом. Не следил, не занимался ими. И теперь наш головастый попугай, увы, не обремененный высокими моральными качествами, растит из бедного пса настоящего разбойника. Что дальше будет?
– А что будет?
– Представьте, – понизив голос, сообщил папа жене и дочери, – на днях я видел, как эта парочка тусовалась возле нашего продуктового магазина. Как эти двое проходимцев выбрались на улицу, если дверь закрыта, а на окнах москитные сетки, это уже отдельный разговор. Но что они там возле магазина делали, спросите вы меня?
– Что?
– Воровали еду!
– Не может быть!
– Еще как может! В магазине, по случаю наступившей теплой погоды, со стороны двора были открыты окна, так вот, я своими глазами видел, как Яго вылетел из этого окна наружу, сжимая в лапах куриный окорочок.
– Сырой!? – ахнула мама.
– Ну, допустим, копченый, – с неудовольствием уточнил папа. – А что? Это что-то меняет?
– Сырой без термообработки может быть вреден для желудка.
Папа кинул на нее страдальческий взгляд, не о том ты, женщина моя любимая, думаешь, ох, не о том печешься, и продолжал:
– Так вот, вылетел Яго, добычу кинул Аладдину, а сам назад. Обратно вернулся уже с упаковкой орешков. Догадываешься, какие взял?
– Фисташки, – предположила мама. – Яго эти орехи любит больше остальных.
Папу, который и так уже закипал, этот ее ответ почему-то возмутил до крайности, и он закричал:
– Любит он их! Скажите, пожалуйста! Я тоже много чего люблю. Но я же не ворую понравившиеся мне вещи! Я же не дикарь, я цивилизованный человек. А тут форменное безобразие. Один чужую курятину грызет, словно эскимо, а второй рядом ворованные орехи щелкает. Меня увидели, думаешь, они прекратили? Как бы не так! Только быстрей клювом и челюстями задвигали. Еще удивительно, что их за этим делом не застукали продавцы.
– А ты что сделал?
– А что я мог сделать? Сделал вид, что это не моя собака и не мой попугай, отвернулся от них и, насвистывая, прошел к дому.
– Ну и хорошо, что все обошлось, – с облегчением произнесла мама. – А с нашего магазина не убудет! Может, это вообще просрочка была, которую так и так нужно было утилизировать. Вот наши ребята сотрудникам магазина и помогли в этом деле.
– В этот раз обошлось, тут я с тобой согласен! Но рано радоваться. Ведь так не может продолжаться вечно. И я совсем не удивлюсь, если вскоре нам станут поступать жалобы от соседей, обворованных этими двумя молодчиками.
Но соседи пока молчали и только восхищались обаянием Аладдина и умом Яго, что вселяло в папу еще более мрачные мысли.
– Все их так нахваливают, что у меня складывается впечатление, наши пес и попугай занялись рэкетом и вымогательством. Они что-то такое узнали и теперь запугивают бедных соседей, так что те стремятся к шантажистам подольститься.
Мама хохотала и утверждала, что у мужа сезонное обострение. Папа смотрел на нее в ответ любящим взглядом, а потом веселье жены заражало и его, и он тоже начинал смеяться. А вот Сашеньку проделки ее друзей совсем не забавляли.
Несмотря на все усилия отвлечься от тоски, Сашенька только все глубже погружалась в хандру. А ведь и время для такого недуга было совсем неподходящее, на дворе стояла весна, солнца становилось все больше, и дни становились все теплее и длиннее. И казалось, сама природа настоятельно советовала встряхнуться, скинуть с себя зимнюю одурь и тоску и увидеть, до чего же прекрасна жизнь!
