У этого агента был неожиданный, милый и по-своему мирный, а отчасти даже лиричный позывной – Канарейка. Почему именно Канарейка, объяснить не мог никто: ни многочисленное начальство, ни такие же многочисленные инструкторы, которые готовили агента к выполнению нелегкой миссии. Канарейка – и все тут.
Впрочем, сам агент мог бы рассказать, почему у него такое прозвище, если бы кто-нибудь об этом спросил. Дело в том, что этот агент – женщина. Да-да, молодая, милая, привлекательная женщина. И вот, представим, ей зачем-то нужно придумать себе прозвище. Притом такое прозвище, которое, скорее всего, пристанет к ней на долгие годы или даже и на всю жизнь. Какое прозвище она выберет? В силу своего психологического устройства и повинуясь зову своей женской сути, она ни за что не станет выбирать для себя какой-то эпичный, суровый или циничный позывной. Все это – удел мужчин. А вот женщина обязательно выберет себе что-нибудь этакое – лирическое, нежное и домашнее. Канарейка. Отчего бы и нет? Пусть даже женщина занимается таким неженским делом, как разведка.
Почему так? Сказано же – такова женская суть. Женская душа, если угодно. Добрый и нежный позывной помогает ей оставаться женщиной. Одним словом – психология. Даже так – женская психология.
Как Канарейка стала разведчицей? Ну, это отдельная тема. Да и не об этом пойдет у нас разговор, поэтому скажем лишь, что, когда она оказалась полностью готова к заданию, ее, задействовав все каналы связи, внедрили в Министерство обороны Франции.
Здесь Канарейка трудилась в должности стенографистки. Выбор пал на нее не случайно: стенографистка имеет доступ к самой значимой, стратегически важной информации. В силу своей должности она присутствует на секретных совещаниях, к ней в руки попадают тайны той организации, в которой она трудится, – вот что такое стенографистка! Попасть разведчику на такую должность, обосноваться там – это, несомненно, огромный успех.
Еще более значимый успех – не вызвать ни у кого подозрения. Это нелегко, ведь чем больше нового она узнает, тем чаще ей приходится выходить на связь с той самой инстанцией, которую обычно принято называть «Центр». Внедрить агента в недра неприятельского министерства обороны было редкой удачей, и потому Центр как мог лелеял ее. Никто, за исключением нескольких человек в штабе, не знал о Канарейке ничего. Никто о ней не упоминал вслух, ни в каких ведомственных бумагах она не числилась, а если и числилась, то под грифом «Секретно».
Но всякая такая информация, похищенная в этих самых недрах и переданная в дружественный Центр, рано или поздно производит желательное для Центра и нежелательное для неприятельского министерства обороны действие. Вполне логично, что рано или поздно министерство обороны, а за ним вся страна в целом, приходят в состояние беспокойства и начинают думать – как же, мол, оно так получается? То есть каким таким образом важная, просто-таки наисекретнейшая информация становится известна другой стране?
Ответ всегда напрашивается один – кто-то эту информацию похищает. Разумеется, этот «кто-то» – вражеский разведчик. Шпион. Его следует немедленно найти.
И начинаются нервные, судорожные поиски. Результат бывает разным. Здесь все зависит от умения тех, кто ищет, от умения маскироваться того, кого ищут, а еще – от множества случайностей, совпадений и прочих второстепенных обстоятельств. Про последнее говорят так: иголка мала, да больно колет.
А что же разведчик? Для него в такой ситуации главное – вовремя почуять опасность, предпринять все мыслимые усилия и пойти на все ухищрения, чтобы себя обезопасить. В самом крайнем случае придется скрываться. Более желательно – выбраться за границу. Страна, в которой разведчика разоблачили, становится для него ловушкой, западней. Размеры страны в данном случае не имеют почти никакого значения. Какая, в конце концов, разница, велика западня или нет? В любом случае погибель.
Именно такой западни и пыталась избежать Канарейка. Ее разоблачили. Точнее сказать, она была в шаге от разоблачения. Пока ее никто не трогал и тем более никто не пытался арестовать, но это ничего не значило. Ключевым словом здесь было слово «пока». Оно означало, что арестовать Канарейку могли в любой момент и в любом месте: прямо на ее рабочем месте, дома (она снимала квартиру в доме, расположенном на самой окраине Парижа), по пути на работу, в кафе во время обеда – да мало ли где еще? С одной стороны, арест – дело тонкое, но с другой стороны – нехитрое. Арестовать всегда проще, чем скрыться от ареста.
Канарейка чувствовала неминуемость собственного ареста. Любой опытный разведчик замечает и понимает тот момент, когда вокруг него начинает смыкаться незримое кольцо. Хоть оно и незримое, выбраться из него бывает непросто, зачастую – почти невозможно. Вернее, так: выбраться из него можно лишь тогда, когда оно не до конца еще сомкнулось, когда в нем остаются еще зазоры или хотя бы один, самый малый, зазор.
Определять, что это кольцо смыкается, учат разведчика по множеству примет. Их нужно не просто определять – чувствовать. Впрочем, научиться чувствовать нельзя. С таким умением нужно родиться, поэтому так сложно стать настоящим разведчиком. Не умеешь чувствовать, нет у тебя интуиции, не даны тебе эти качества небесами – значит, не быть тебе разведчиком.
